Мэй Фэн - Бодхисаттва. Китайская сказка о любви

К тому времени я прошла уже не через одно застолье и была матерым «едоком», знала немалую часть всего церемониала, а также множество уловок, которые можно было бы озаглавить: «Как выжить во время китайских посиделок?». Например, все китайские девушки, не желавшие пить, говорили, что у них аллергия на алкоголь, и если они выпьют хоть каплю, то умрут прямо перед вами, перед этим покрывшись какой-нибудь жуткой сыпью. Китайскую душистую водку пить я не могла – горло невыносимо обжигали пятьдесят шесть градусов ароматного напитка. Китайское пиво слабее русского, его можно пить, как воду, но это отнюдь не означает, что от него не пьянеют.

Профессор Чжу заявил, что никто не выйдет из-за обеденного стола, пока не будут опустошены все бутылки с циндаосским пивом 10 10 Пиво из города Циндао, расположенного в провинции Шаньдун, известно во всем Китае. , которое он как представитель провинции Шаньдун не намерен выливать. Поняв, что эта задача для нас непосильна, мы придумали план, а когда профессор вышел в уборную, началось воплощение хитроумного замысла в жизнь. Это было настоящее сумасшествие – мы разливали пиво по всем блюдам, находившимся на круглом стеклянном столе. Так, рыба в кисло-сладком соусе стала рыбой в пиве; грибы, посыпанные кунжутом, превратились в грибы, политые пивом, у супа также появился пивной привкус. Профессор вернулся и, увидев, как лихо мы справляемся с пивом, заявил, что русские его не разочаровали. На вопрос, не заказать ли еще, все хором закричали: «Нет».

Когда мы, наконец, все-таки вышли на улицу, небо стало совсем темным. Все отправились на факультет русского языка, где профессор обещал рассказать нам о Фэншуе и даже погадать. На полпути я неожиданно обнаружила, что оставила свой телефон в залитом пивом кафе. Сказав ребятам, что скоро приду на факультет русского языка, я направилась обратно. Найти телефон не составило большого труда. Официант, счастливый от того, что оказался мне полезным, протянул пропажу, и я побежала на факультет русского языка. И снова нитка Судьбы завязалась тугим узелком.

На улице было совсем пусто, только большие ночные бабочки предпочитали бодрствовать по ночам. По коже побежали мурашки то ли от ветра, то ли от разыгравшегося от пива воображения, разбуженного ночью и темнотой. Едва разбирая дорогу, я заметила свет в одном из окон факультета русского языка. «Наверняка, они там. Кто же еще будет учиться ночью? Да и общежития у китайских студентов закрываются в одиннадцать часов». Хотя глаза и привыкли к темноте, поднимаясь по лестнице с высокими ступеньками, я держалась за перила. Легко толкнув дверь, я зашла в аудиторию, где горел свет. На меня от удивления ставшими большими европейскими глазами смотрел мой забытый товарищ-каллиграф с интересным именем «победа».

– Мэй, ты что здесь делаешь ночью? – две капли туши нетерпеливо сорвались с кисти и упали на работу.

– Ой-ой, у тебя с кисточки капает!

– Мм… даже красиво получилось.

– Я искала факультет русского языка, но, видимо, перепутала здания, они ведь совсем рядом.

– Поздно, тебе нужно возвращаться к себе?

– Нет-нет, так интересно у вас в кабинете, – я подошла к столу, где лежали работы Шэнли.

Пахло тушью. Точно маленькие контейнеры с нефтью, чернели тушечницы. Книги, переложенные незаконченными шедеврами, никак не могли аккуратно сложиться стопками. Я посмотрела на руки Шэнли, очень художественно перепачканные тушью, он заметил мой изучающий взгляд, поэтому мои глаза тут же прыгнули на стену, пытаясь скрыть мерно разливающийся румянец.

– Это что за смешной человечек? Больше похож на персонажа из мультфильма, чем на иероглиф из древнего манускрипта, – я подошла к каллиграфии, висевшей на стене.

– Вы, иностранцы, видите в иероглифах картинки, в этом вам повезло. Для нас же за каждым знаком неизбежно прячется его смысл, и мы не можем, абстрагировавшись, в полной мере оценить эстетическую составляющую.

– Какие у тебя пугающие иероглифы, такие живые!

– Я просто экспериментирую, творю, не освоив даже азов.

Он аккуратно положил кисточку на край тушечницы и открыл книгу, лежавшую на столе:

– Человек с чутким внутренним зрением или с большим опытом, какой бывает у старых каллиграфов, может легко разглядеть личность того, кто писал иероглиф. Например, видишь, на этой странице буквы шатаются из стороны в сторону, а подчас даже валятся, как поломанные ветром деревья?

– Да, очень характерная каллиграфия, мне нравится.