Владимир Буров - Кастинг. Маргарита и Мастер

– Я только хотел создать русского Гарри Поттера. – И попал в точку:

– Тетя схватилась за горло – за своё, имеется в виду – и села, как будто ожидала помилования, а получила:

– Вышку.

– Что с ней? – спросил Пли.

– Кажется, ты удачно, парень, сыграл роль Родиона Раскольникова, прикончил бабушку окончательно, и боюсь, теперь она уже не сможет принять участие в финальных соревнованиях.

И итоге выиграла все равно Алла Два, ибо Плин все же успел тявкнуть на прощанье с мечтой:

– Это Роллс-Ройс.

И так-то бы да, она тоже мечтала, иметь эту машина, как дамы, заработавшие ее непосильным трудом создания запутанных историй, но всё равно это был:

– Ленд Ровер. – И кататься она пригласила первым именно Диму, на что он сказал приветливо:

– Вот и я дождался своего часа.

Она хотела его предупредить на всякий случай, что:

– На меня, в общем-то, уже, кажется, существует очередь, но тут увидела его разные глаза, и решила:

– Не буду портить ему настроение, так счастливо начавшееся для нас обо-обе-их.

– Не расстраивайся моей разборчивостью, – сказала она Диме, – я прочту тебе свои стихи, – и тут же залезла на стол, и никто ничего ей почти не сказал, так как решили:

– Просто так такие тачки не выигрываются.

И:

– Вы устали от волнения, после получения Ленд Ровера, – сказал парень с соседнего стола, – разрешите, я продолжу?

– Нет, то есть, да, сенькью, сенькью вери матч, – и она спрыгнула вниз в лапы, не пропускающего этого случая Димы, несмотря на то, что рядом уже стояли Михаил Маленький и Кот Штрассе.

И он сказал:

Его снова потащили:

– За наш стол, но он ответил:

– Позже.

И Дима сделал то, что не было предусмотрено протоколом:

– Пошел и выгнал из отдельного кабинета шеф-повара, а сам затащил туда Аллу Два.

И можно было не сомневаться:

– Всё было по-честному, – обоюдоостро.

Шеф-повар легко поддался на эту провокацию, а точнее, наоборот, так как ничего не сказал, как обычно:

– Пусть Кот работает здесь шеф-поваром, авось мышей наедитесь до отвала, – а вышел, как будто только заходил в Елисеевский, сделал там своё дело:

– Слегка загипнотизировал продавщицу, чтобы недовесила э литл, и просил жалобную книгу, которую потом и отдавал за небольшое вознаграждение:

– Кило Любительской натюрлих, – а один раз продавец даже не отказался сбегать в соседнюю Булочную за мягким хрустящим батоном, – но он этим не злоупотреблял, так как одна пышногрудая блондэ – но не натюрлих, разумеется, высказала ему в лицо:

– Больше ко мне не приходи по ночам, ибо если имеешь слабый потенциал: не обнадеживай девушку. – И он испугался, так как:

– Люди на самом деле могут подумать, что эту, можно сказать, мамочку, одного из публичных домов Оноре де Бальзака, он держал в своем уме за простую девицу легкого поведения, для соблазна потенциальных жертв, работающую здесь продавщицей колбасы.

Что, в общем, и понятно, ибо Хомо любит прикидываться дураком только до тех пор, пока у других Хомо не возникает сомнение, что он на самом деле имеет этот прикид, в том смысле, что не посмеялся над девушкой легкого поведения, а:

– Поверил, как Дурак, в ее чистосердечное признание.

За что, собственно, казнили и Иисуса Христа:

– Не с умыслом посмеялся над верой, а от души, – на которую только и может надеяться человек без специального образования.

Ибо:

– Как можно было поверить Марии Магдалине, что и она только недавно покинула институт благородных девиц? – Или она именно там, в пороке, искала ту глубину души, где находится:

– Вера?

Отсюда вывод:

– Царь Борис Годунов считал, что юродивый Николка:

– Только прикидывается дураком, – поэтому также прикидывался, что:

– Боится его.

Вывод:

– Безразлично, верите ли вы ему, этому юродивому Николке:

– Всё равно шлепнут, или как Бориса Годунова или, как:

– Григория Отрепьева.

– Потому и не играю, – сказал шеф-повар, – а всегда только проигрываю. – Но смело занял место тамады за столом.

Правда, не за тем, где восседали работники своего воображения, а рядом, где сидел, так называемый Бродский – поэт.