Виктор Шипунов - Рубиновый трон. Охота. Книга первая

Оставался только один вопрос – уцелел ли хоть кто-то из слуг моего отца, из тех людей, которые были близки мне, и которым я мог бы довериться. Если кто-то уцелел, то их надо найти, а если они в тюрьме – то попытаться спасти. Древний закон клана гласил: каждый заботится о каждом, даже рискуя жизнью. Особо это правило касалось старших по рангу, по отношению к своим подчиненным. Только так Магистр мог получить уважение своих людей и требовать исполнения любых приказов. А я, хотя и не Магистр, но, похоже, остался самым старшим по званию в нашем разгромленном клане, по крайней мере, в той его части, которая сохранила верность клятве.

Пока эти мысли крутились в моей голове, я продолжал пробираться по лабиринту улочек. Вот тумба с объявлениями, я пробежал глазами даты объявлений – самые свежие, вчерашние. А вот это то, что надо: объявление о сдаче комнаты с отдельным входом, и совсем недалеко. Эта квартира никак не связана с моим прошлым и уже, только поэтому, хороша. Я сорвал объявление и прошел еще квартал в прежнем направлении. Только потом, убедившись, что нет хвоста, я двинулся по указанному адресу, прячась в тени домов и затаиваясь за углами.

Комната оказалась подходящей, хозяева, содержатели маленькой харчевни, не внушали опасений. Мне дали комнату и предложили поесть. Сославшись на усталость, я остался один, расплатившись частью тех мелких монет, которые я получил в качестве сдачи в лавке. Доставать золото было неуместно для такого бедняка, каким я выглядел. Отдельный вход в любой момент вывел бы меня в лабиринт задних дворов, образованных старыми деревянными бараками и лачугами, которых было много в этом огромном городе.

Я находился все еще на территории моего, то есть теперь уже, дядиного, клана. Это было очень опасно, хотя я знал тут все, но они тоже знали и, я уверен, уже старались предугадать, где я могу спрятаться и что попробую предпринять. Они – это мой дядя Карл, его жена Гисби и его правая рука Энтони, шпион и убийца. Что ж, они знают обо мне достаточно, чтобы у них получилось.

Впрочем, есть секретные места для связи, явочные квартиры, и одно из них можно посетить этой ночью. Мне казалось с детства, что мы страдаем излишней секретностью, но теперь я понял, что это не так. Не только люди не должны были догадываться: кто ими правит на самом деле, но и многие члены собственного клана, как оказалось, не заслуживали доверия. Про другие кланы и говорить нечего: доверчивые – исчезали в небытии.

Я проснулся, когда начало темнеть.

– В самый раз! – подумалось мне.

Я достал свой кинжал с узким лезвием длиной сорок сантиметров, слегка изогнутым на конце, как раз под размер бедра, к которому он пристегивался. По всей длине острейшего лезвия тянулся морозный узор, такой бывает только на клинках, сделанных знаменитыми мастерами в Клане Тиосских Кузнецов, на другом конце империи. Этим легким и гибким клинком отец, перед тем как подарить его мне, перерубил железный меч. Стоил он целое состояние. Таких кинжалов было два: второй остался у моего отца. Они отличались друг от друга только узором на лезвии, который получается самопроизвольно при закалке клинка, и повторить его было невозможно.

Я вынул флакон и капнул из него одну каплю яда на самый кончик, растер ее кусочком кожи вдоль острия лезвия, как учил меня мой телохранитель Йозес. Этого хватит для нескольких человек. Как знать, кто будет сегодня в условленном месте: друзья или враги. Я ведь не знаю, кто добровольно перешел на сторону дяди и что им известно. Я надеялся, что мой отец был достаточно дальновиден, и ряд секретов знали только избранные, а кто именно входил в их число не знал даже я, а большинство членов клана не знали, что они вообще существуют. Но такой переворот не возможен без участия избранных, значит, кто-то из них предал отца и меня. Но к счастью, в этот раз мне удалось ускользнуть.

Я оторвался от размышлений и взглянул на кинжал: яд уже высох. Со всей осторожностью я убрал клинок в ножны. Потом тихо скользнул за дверь и запер ее за собой. Ночь, с редкими, в этих окраинных кварталах, фонарями, была вокруг меня. Ночью обыватели, такие законопослушные и боязливые, не показывали на улицу даже кончик носа, они сидели за крепкими запорами в своих домах. Ночь была не для них. Ночь была для имперской стражи, для воров, убийц, на которых оная стража должна охотится, и, для подобных мне, прячущихся и спасающих свою жизнь. Да я шел к условленному месту, рискуя своей жизнью, в надежде встретить друга, в котором я так нуждался. Другого выбора у меня не было, ведь в одиночку рано или поздно выследят и поймают. Да и потом, в одиночку мне не свести счеты с дядей и его людьми.