Мария Макссимова - Спектакль в прямом эфире. Трешевая история

– Цыпонька, иногда по ночам тут гостит Мари Бенуа, зовет в Париж – быть натурщицей. Шучу. – Бабка с тоской посмотрела на свои старые тапки. – А подругу твою уже год как не видела, а то и полтора. Она у меня эту квартиру снимала… Только знаешь что!

Старуха хихикнула и полезла в карман. Вытащила много разноцветных бумажек и одну протянула мне. Не знаю зачем, я взяла бумажку и пошла прочь. Спускаясь по лестнице, вспомнила, что в последний раз видала Машку перед ее поездкой в Таиланд. Она увлеченно рассказывала о том, что нашла там работу. Когда вышла из подъезда, выкинула бумажку, не читая.

– Хочешь-делай и точка, – хрипло произнес синеглазый незнакомец около подъезда. – Тут было так написано. В этой бумажке, которую ты обронила.

Я разглядела парня и сразу поняла, что его необычность заключалась в синих контактных линзах. Они подходили к его рыжим волосам. Он снова заговорил:

– Самое страшное в жизни – ожидание смерти. У некоторых это ожидание растягивается на всю жизнь, у других на несколько секунд. Удивительно, что сама жизнь это мгновение между станциями: роддом – морг.

– Кто-то умер? – поинтересовалась я.

– Чтобы умереть – надо начать жить, – ответил тип. Вид у него был как у блаженного. – Вы знаете Машу?

– Да, а что с ней?

А дальше… провал. Что это был за парень? Был ли он связан как-то с пьяным полицейским? Я не помнила. Доктор рекомендовал ночь провести в палате, сказал, что пока могут быть галлюцинации. Я согласилась с ним, но решила, что больница нагоняет на меня тоску и отправилась гулять в сад – вылезла через окно. На асфальте цветным мелом были нарисованы классики. Там где они заканчивались, начинался сказочный замок, который должен был исчезнуть после дождя. Я вспомнила: будучи маленькой девочкой, скакала по клеточкам то на одной ноге, то на двух и радовалась как ненормальная, когда удавалось допрыгать до конца. В чем был смысл? До сих пор не знаю. В жизни столько всего бессмысленного – рисуем сказочные замки и принцев, которые исчезают в непогоду или просто лелеем мечту о чем-то волшебном, что никогда не сбудется.

Оторвав глаза от земли, увидела подругу, которую искала

– Маша! Живая! А тебя уже похоронили!

– Услышала в новостях, что в тебя стреляли около моего бывшего дома, – Машка сказала это легко и с улыбкой, как будто ничего не было.

Ее коричневое от загара тело, длинные идеально гладкие и блестящие волосы с карамельным отливом, розовая помада, коротенький плащ цвета лосося, дорогое украшение в виде огромной причудливой капли и высокие каблуки лимонного цвета заставили меня почувствовать себя ничтожеством рядом с ней. К тому же, она была стройнее и выше, с грудью четвертого размера, идеально ровной кожей и маникюром… Я представила, что могла бы на те деньги, которые она мне должна, привести себя в порядок. Как будто читая мысли, Маша пообещала все отдать, извинилась за задержку и пригласила в качестве компенсации в бар «Дублин». На прощание она обняла меня так нежно, что я заплакала. Она сняла с себя красивое украшение и надела его на меня, повторила: «Завтра в 19.00. Дублин». Снова провал. Я проснулась утром в палате. И не могла понять – встреча с Машей это видение или реальность. Надо было закрывать больничный и ехать домой – приводить себя в порядок.

Будильник прозвучал как канонада три раза. Потом я его отключила и благополучно проспала. Одевалась уже на ходу. Как доехала – не помню. Первый рабочий день после больничного, показался чересчур насыщенным. С утра брала интервью у известного в городе скульптора Савелия Золотараева, который выиграл грант в очень престижном региональном конкурсе. Он говорил о том, что талант – это мираж, что есть где-то в космосе такой своеобразный кладезь, откуда черпают идеи несколько человек и воплощают эти идеи в нечто материальное, остальные за ними повторяют, переделывая на свой лад.Рассказывал эмоционально и увлекательно, но ставить такое в эфир было нельзя – формат не тот. Вырулила беседу в «земном» направлении. Но, как назло, на диктофоне села батарея. Так что записалось только про «космическое».

После обеда поехала на репетицию спектакля «Ромео и Джульетта».

Это обменные гастроли. Светлова отправила со мной практикантку – высокую блондинку с добрыми карими глазами – Инну Барбарискину. Она уже месяц проходит практику, но я увидела новенькую только сейчас, потому что была в отпуске – до того как ударилась головой. Девушка сразу разрешила обращаться к ней просто Барбариска. Она сильно картавила. Я поняла, что ей не светит здесь работать и мягко поинтересовалась: долго ли ей еще практиковаться. Она ответила, что для зачета уже все готово, но очень понравилось у нас, поэтому планирует ходить совершенно бесплатно до тех пор, пока не выгоним. Было интересно: кто же ее отправил на радио с такой дикцией? Я решила, что она очень умная. Барбариска сказала, что читала Шекспира в оригинале.