Уилбур Смит - Золотой Лис

— Я делала все, что они мне приказывали, — заговорила она, глядя старой леди прямо в глаза. — Когда Никки был еще совсем маленьким, чуть старше месяца, они сняли фильм и показали мне его. Они едва не утопили моего малыша. Они держали его за ноги и опускали головой в воду… — Она замолчала и сделала глубокий вдох, чтобы совладать со своим голосом. — Они предупредили меня, что в следующий раз будут отрезать ему разные части тела, а после того, как они это снимут на пленку, станут присылать их мне — сначала пальцы рук и ног, потом сами руки и ноги и, наконец… — Слово застряло у нее в горле. — И, наконец, голову.

Слушатели потрясенно молчали; Сантэн первой обрела дар речи.

— Продолжай.

— Они велели мне работать на отца. Я должна была с его помощью проникнуть в «Армскор». — Шаса поморщился, словно от резкой боли; Изабелла переплела пальцы и с силой сдавила их. — Прости, па. Еще они велели мне заняться политикой, выставить свою кандидатуру на парламентских выборах, используя для этого семейные связи.

— Я должна была догадаться, что с твоими внезапными политическими амбициями что-то неладно, — с горечью сказала Сантэн.

— Прости, бабушка.

— Перестань извиняться на каждом шагу, — оборвала ее Сантэн. — Толку от этого никакого, к тому же чертовски действует на нервы. Говори по существу, девочка.

— Некоторое время они ничего не требовали — почти два года. Затем я начала получать задания. Первым среди них была сименсовская радарная система.

Шаса открыл было рот, чтобы что-то сказать, но вместо этого издал какой-то неопределенный звук и потянулся за носовым платком, лежавшим в нагрудном кармане его блейзера.

— Потом они давали мне все новые и новые поручения.

— Проект «Скайлайт»? — спросил Шаса; она утвердительно кивнула, и он выразительно взглянул на Сантэн.

— Что ж, мать, ты оказалась права. — Он вновь посмотрел на свою дочь. — Тебе придется все это изложить на бумаге. Все, о чем ты когда-либо им сообщала. Мне нужен список — даты, документы, совещания, словом, абсолютно все. Мы должны знать, какие сведения попали им в руки.

— Отец… — начала Изабелла и осеклась, будучи не в силах продолжать.

— Давай, милочка, выкладывай, чего уж там, — приказала Сантэн.

— «Синдекс-25», — выдавила из себя Изабелла.

— О, Господи — только не это! — выдохнул Шаса.

— За это они и разрешили мне последнее свидание с Никки — информация о проекте «Синдекс» и еще Бен.

— Бен? — Гарри резко выпрямился в своем кресле. — Это еще кто такой?

— Бен Гама, — сурово произнесла Сантэн. — Этот маленький черный ублюдок Тары, сын Мозеса Гамы. Человека, убившего моего Блейна и опозорившего нашу семью. — Она взглянула на Беллу, ожидая подтверждения своей догадки.

— Да, бабушка. Мой единоутробный брат Бен. — Она повернулась к своим братьям. — И ваш тоже, только теперь он зовется не Беном Гамой, а Бенджаменом Африкой.

— Странно, это имя мне почему-то знакомо, — удивился Гарри.

— Да потому, что он у тебя работает, — заявила Изабелла. — Они велели мне устроить его на работу. Когда я была в Лондоне, я наняла его в «Каприкорн». Сейчас он работает на «Каприкорн Кемикалз» в должности инженера-лаборанта отдела ядовитых веществ.

— То есть на установке «Синдекс»? — переспросил Шаса, не веря своим ушам. — Ты хочешь сказать, что пристроила его туда?

— Да, отец, именно так. — Она хотела было снова извиниться, но, увидев выражение бабушкиного лица, тут же передумала.

Гарри вскочил с кресла и бросился к письменному столу. Он сорвал телефонную трубку и связался по велтевреденскому коммутатору с дежурным оператором.

— Соедините меня с «Каприкорн Кемикалз» — номер у вас есть. Я хочу немедленно поговорить с генеральным директором — да, срочно, очень срочно. Перезвоните мне, как только он подойдет к телефону.

Он со стуком повесил трубку.

— Нужно побыстрее сцапать этого Бена и как следует допросить. Если уж они внедрили его на установку, значит, у них есть на то весьма веские, точнее, мерзкие основания.

— Он один из них, — неожиданно выпалила Сантэн. Они впервые слышали в ее голосе и видели на ее искаженном лице такую ненависть. Все семейство в ужасе уставилось на нее. — Он из этих революционеров, из этих подлых и гнусных разрушителей. Еще бы, с таким отцом, как этот черный дьявол, и с такой матерью, как Тара, с детства отравлявшей его разум своими идеями, он не мог стать никем иным. Дай Бог, чтобы нам удалось расстроить их зловещие планы, в чем бы они ни состояли.