Владимир Леонов - Великие легенды Европы. От Соломона до Кончиты

Рекой широкой, рекой вольной льются песни: то певцы играют на арфах, славя подвиги храбрецов.

Среди шума и радостных криков прозвучал сильный голос лорда Дугласа:

– Спой нам, Томас Лермонт, свои прекрасные песни! Какой тогда сладостью необычной этой чудесной афрнаполнятся кубки с твоим вином! Слышал я, что что арфу тебе подарила сама королева фей! Или это чистый вымысел, просто еще одна сказка?

– Сэр Томас – самый лучший поэт и кто, кроме него, может сочинять красивую сказку? – приняла участие в разговоре одна из девушек.

– Молва эта правдива, – ответил Томас Лермонт. – Получил я золотую арфу в награду на состязании певцов в королевстве фей. И прекрасная фея лично положила заклятье на мои уста. Теперь не могут они сказать ни слова неправды, если бы даже и попытался покривить душой. Принеси мне мою золотую арфу! – приказал он своему пажу.

Паж принес золотую арфу. Так ярко сияла арфа, что множество светильников и факелов, зажженных в зале, будто все разом померкли. Только положил свои руки Томас Лермонт на струны, как они сами собой зазвенели, словно человек оказался в стране горных кристально чистых родников. А рокот струн напоминал грохот дальних, падающих с поднебесной вышины, водопадов

Звуки арфы также неожиданно оборвались, как и возникли. Пиршествующий зал с наслаждением внимал чарующим интонациям арфы. И наступившая тишина привела гостей в изумление от полученного исполнения. Первым пришел в себя лорд Дуглас, и голосом, преисполненным восхищения, обратился к Томасу:

– Поведай нам, благородный хозяин замка и арфы, как очутился ты в королевстве фей. А потом еще раз спой нам песню. И отвечу на твой вопрос, о чем тебе спеть: мы хотели бы услышать ту самую песню, прослушав которую, королева фей наградила тебя этой волшебной арфой.

– Желание моих славных гостей, что может быть слаще для меня, – ответил Томас Лермонт, – я поведую вам, каким образом я попал в королевство фей. Рассказ мой будет без всякого чудесного вымысла, правдив, в этом я поручаюсь перед вами, мой гости.

И без того притихший зал стал еще тише. Положили воины свои сильные руки на рукоятки мечей и приготовились слушать.

– Миновало с той поры уже два раза по семь лет, – этими словами Томас Лермонт начал свой рассказ. – Как – то в одной яркое и веселое майское утро пришел я на берег реки Хантли, что под высоким, едва ли не заоблачным, Элдонским дубом. Он не только высок, он еще могуч, широк. И так стар, как будто ему тысячу лет, а может и больше.

Вьется перед дубом и вокруг него зеленая лужайка, а в траве серебряные кольца, словно бегали здесь чьи – то легкие ноги и натоптали кольца. Слышал я от старых людей, по – правде не очень этому доверяя, что по ночам здесь феи водят хороводы.

Так вот, сижу я в тени раскидистого Элдонского дуба, смотрю на эту красоту и слушаю звуки, котором наполнен воздух. Река плавно и с легким рокотом катит свои волны, сверкает, словно форель на солнце. Поют и кричат и крыльями рассекают воздух сойки, дрозды…

Неожиданно издалека послышался цокот копыт. Вначале мне показалось, что это дятлы стучат своими крепкими клювами… Но вижу, на белом грациозном коне едет красивая девушка, прелестная охотница вся в красном.

Словно облако небесное, белоснежная грива коня. Поделена она на множество мелких кос. Каждая коса перетянута разноцветным шелковым шнуром, а на каждом шнуре пятьдесят и еще девять серебряных колокольчиков.

Сказать можно только одно: богато был убран конь чудесной охотницы. Я такого коня и убранства досель не видел: попона из чистой парчи и расшита крупным жемчугом, стремена переливаются, из прозрачного хрусталя сделаны.

Прелестей девушки описать у меня слов не хватит… даже будь у меня тысяча языков и все равно не смог бы передать ее красоту. Лебединое крыло лицо у нее, белое – белое. Ночью беззвездной и безлунной падают до самых ног черные косы. Платье зеленое, как молодая трава, мантия с подбоем из горностая.

Перед конем, на длинном поводе, притороченном к седлу, бежали три пары гончих, еще шесть борзых – вслед за конем держались. Отделанный благородным золотом, сверкал у нее на шее охотничий рог, пучок острых стрел, заткнутых за пояс, завершал охотничий костюм девушки.

Онемел я от такого вида и двинуться с места не могу. Подъехала ко мне неведомая прекрасная охотница и приостановила своего коня.

Здесь я опомнился, пришел в себя и опустился перед ней на колени:

– Скажи мне, кто ты? Неужели само небо спустило тебя на землю?