Иван Макаров - Всемирный следопыт, 1929 № 03

Перу Сюцанса удалось бурной ночью добраться до Гаммаре и там укрыться от непогоды. С тяжелым сердцем пересекал он Вестфиорд, возвращаясь в становище. Бог знает, сколько товарищей могло погибнуть в такую ночь!.. Он не мог без содроганья подумать о Криставере Мнеране и его артели…

Только в сумерки достиг Пер становища и пошел прямо с себе в барак. В дверях он остановился, пораженный. Что это, привиделось ему, что ли? На нарах лежали и спали рыбаки… Вокруг печки была развешана одежда, с которой текло, и по всему полу в лужах валялись сапоги.

Наконец Пер Сюцанса сказал одному рыбаку из своей артели, чтобы он поторопился переодеться и приготовил что-нибудь поесть. Ведь неизвестно, удалось ли подкрепиться тем, что лежали на нарах.

Пока рыбаки стаскивали с себя одежду и выливали воду из сапог, проснулся Криставер, приподнялся на локтях и начал протирать глаза. Потом взгляд его упал на Пера, который прошлой ночью оставил его одного на опрокинутом боте. Несколько мгновений оба рулевых глядели друг на друга. Потом Криставер зевнул и почесал в затылке.

— Ну, вот и ты вернулся, — сказал он самым обыденным тоном.

Пер не сразу ответил ему:

— Да, и ты… ты тоже дома, как я погляжу.

— Мы тоже недавно пришли, — сказал Криставер, протирая глаза.

Пер старательно стал облачаться в сухое платье. Он не решился спросить Криставера, как они уцелели…

Когда кушанье поспело, разбудили спящих.

За столом Перу Сюцанса показалось, что кого-то не хватает; он поглядел на соседей, но ничего не спросил. Чувствовалось, что у рыбаков с «Тюленя» какое-то общее горе.

И только когда все наелись, кто-то из артели Пера Сюцанса спросил:

— А где же… где же Канелес Гомон?..

Криставер с трудом выдавил из себя:

— Да, Канелес… Нет, он… он не вернулся с нами на берег.

И снова стало тихо. Рыбаки глядели друг на друга и продолжали молчать. Канелес Гомон, этот веселый парень, неужели он лежит теперь на дне Вестфиорда?..

Наконец Генрик Раббен сказал: — Бедный старик-отец! — Трудно ему придется без сына…

Криставер был мрачен. Он разговаривал с товарищами, пробовал шутить, но из этого ничего не выходило. Целыми днями бродил он по скалам. Порою садился на утес, глядел на море и без конца жевал табак.

Погибший Канелес неотступно преследовал Криставера: «Это ты не удержал меня на опрокинутом корабле. Ты — рулевой, но в последнюю минуту ты оставил меня и подумал только о самом себе… — казалось, говорил ему юноша. — А если бы на моем месте был твой сын, Ларс? Так ли бы ты тогда поступил?..»

Криставер тяжело вздыхал и ронял голову на руки.

Артель Криставера сидела за ужином, когда к ним в барак ввалился Яков. Он пожелал товарищам приятного аппетита, его пригласили к столу, и он заговорил о ценах на рыбу, о погоде, о ветре.

— Удивительно везет некоторым людям! — сказал Яков, закуривая трубку. — Вот, например, Криставеру.

— Это мне-то!.. — Криставер сердито взглянул на Якова.

— А знаешь ли ты, что пароход поймал твой бот?

Все так и подпрыгнули. Криставер перестал жевать и уставился на Якова.

— Да ты, верно, шутишь? — произнес он наконец.

— Ну, нет, чорт возьми, я сам видел твой бот! Он лежит здесь, в заливе. Пароход, везший соль из Кристкансуда, поймал его недалеко от Боде, а так как к нему был приделан номер, то он сразу сообразил откуда бот. Да, тебе здорово везет!

— За это мы угостим тебя водочкой, — сказал Пер Сюцанса. И у него также стало легче на душе…

Криставеру было нетрудно доказать, что найденное судно принадлежит ему. И когда он стоял на скале и глядел на лежащего перед ним «Тюленя», без рей, обросшего инеем, ему казалось, что он видит старого друга.

— Ты опять вернулся ко мне, — сказал Криставер. — Здорово тебя потрепало, товарищ! Ну, не беда, залечим твои раны…

В скором времени Криставер купил новую мачту, паруса, канаты и сети. К счастью, бумажник уцелел у него за пазухой, и деньги удалось высушить.

Водружая новую мачту на «Тюлене», Криставер поместил ее на четверть метра ближе к корме. В то мгновение, когда бот опрокидывался, в голове Криставера, как молния, промелькнула мысль, что неустойчивость бота и его непослушность рулю происходили от того, что мачта стояла слишком далеко впереди. Отсюда и все капризы «Тюленя», поэтому он и опрокидывался четыре раза… Теперь непокорный морской скакун окончательно обуздан!