Иван Макаров - Всемирный следопыт, 1929 № 03

По небу мчались все те же черные клубящиеся тучи, изредка разрываемые молниями. Но бот снова слышны крики. Во мгле мелькнул парус, он приближается, он правит прямо на них… Рыбаки кричат в ответ и при свете молнии узнают «Морскую Розу». Она проносится мимо них, на руле стоит Яков и так же, как Пер Сюцанса, убеждается в невозможности помочь. Когда Яков начал удаляться, он услыхал позади себя смертельный крик ужаса. Неужели и он уйдет от них?..

Однако бросить товарищей в нужде, — это было непохоже на Колченогого. Ему и «Морской Розе» не впервые было носиться в бурю зимней ночью, они знали друг друга и могли решиться на то, на что не посмел бы рискнуть никто другой. Яков проревел приказ, тотчас же повторенный на носу бота, и стал поворачивать бот против ветра. «Морская Роза» легла форштевнем наперерез волнам и понеслась навстречу к гибнущему «Тюленю».

Яков услыхал крики: верно, его снова заметили и окрылились надеждой. Проносясь совсем близко от потерпевших крушение, он кинул им не канат, а слова:

— Держитесь крепче, парни, ждите меня обратно!..

Это ободрение в бурю, со стороны человека, который сам еще не пострадал, было наполовину спасением. Рыбаки вцепились с новой силой в киль бота.

И снова «Морская Роза» устремилась против ветра к опрокинутому боту. Волны угрожали залить судно, и парни черпали без конца. Яков стал выслеживать бот, который тем временем должно было отнести ветром еще дальше.

Вот и «Тюлень» — черная полоска, колыхающаяся далеко на волнах. Яков направил свой бот прямо на него. Теперь он знал, что ему делать.

— По два человека на каждую сторону, и тащите их на борт! — крикнул он..

Распоряжение это казалось бессмысленным, но на море нельзя ослушаться. Яков отлично знал, что против одного было девяносто девять шансов не справиться с рулем, и тогда все погибли бы, но размышлять об этом было не время, — опрокинутый бот стал снова подниматься кверху и на гребне гигантской волны несся им навстречу.

— Будьте внимательны, друзья! — крикнул Яков.

В следующую минуту «Морская Роза», вся в брызгах и пене, налетела на опрокинутый бот.

— Хватайте!..

«Морская Роза» вся содрогнулась, задевая киль другого бота, но парни не растерялись, каждый схватил по товарищу. Можно было подумать, что на борт втаскивают большую рыбу. Это продолжалось каких-нибудь полсекунды, и они уже мчались дальше сквозь бурю и тьму…

Первое, на что Яков обратил внимание, это то, что руль цел, что его не обломало о киль опрокинутого бота. «Морская Роза» была послушна, как всегда. Потом Яков сообразил, что им удалось спасти пять жизней. Он слышал, как спасенные стонали и благодарили. Но теперь не время итти к ним и жалеть их. Он крикнул своим ребятам:

— Что они, все живы?

— Да! — послышалось с носа.

И дальше помчалась неустрашимая «Морская Роза»…

Неожиданно среди ночи Яков увидел свет маяка. Они летели прямо на шхеры. Каждую минуту они могли наскочить на скалу, торчащую из моря, или на подводный камень. Но остановиться было невозможно.

Ветер перекинулся на север, и «Морскую Розу» понесло вдоль берега. Рыбаки слышали оглушительный грохот прибоя; изредка вспыхивали молнии, освещая горы в снежных шапках.

Море еще волновалось, но ярость его уже ослабевала.

Вскоре буря настолько утихла, что Яков счел возможным итти туда, куда ему хотелось. Распустили парус и направили бот наугад, поперек Вестфиорда, в сторону далеких Лафотенов.

Пятеро спасенных лежали на дне, около мачты. Сознание еще не вполне вернулось к ним. Они дрожали на ледяном ветру и прижимались друг к другу…

В лавочке было тесно от народа. Говорили о последних событиях. Некоторые боты были уже на пути к берегу, когда разразилась буря, и они во-время успели укрыться; других подобрала спасательная шхуна; третьи только что вернулись в гавань, проведя ночь на бешеном море. Нескольких судов не досчитывались…

Погода была тихая, но было холодно. Народ стоял на скалах, высматривая еще не возвратившиеся суда. Начальник надзора над промыслами разослал катеры разыскивать опрокинутые боты. Множество судов из других становищ прибило в эту ночь к берегу, и теперь они поднимали паруса и уходили домой.