Александр Беляев - Всемирный следопыт, 1930 № 10-11

Гильберт К. Чаней повернул к адвокату живую половину лица, и мистер Бредсли ужаснулся, прочтя на ней насмешку.

— Вы осведомлены, — сказал Чаней тихим голосом, — лучше любого сыщика. Это остается только приветствовать, мистер Бредсли. Вы — деловой человек. Вы не проходите мимо ни одного шумного процесса, хотя бы и не занимались прямым ведением его. У вас блестящая организация — вы собираете факты, они всегда могут пригодиться, не правда ли? Вы не жалеете затрат на содержание штата осведомителей. Похвально, очень похвально, мистер Бредсли… но вы не возьметесь за это дело.

Чаней встал и, отвернув лацкан пиджака, показал адвокату значок Ку-клукс-клана. Мистер Бредсли побледнел, заерзал на кресле — от ужаса у него захватило дыхание. Тем же тихим голосом, которым он говорил все время, Чаней произнес многозначительную фразу:

— Я предупреждаю вас от имени организации…

Грузные шаги Чанея давно уже отзвучали за дверью кабинета, а мистер Бредсли все еще сидел в кресле, в той же позе неподдельного ужаса, с открытым ртом и остановившимся дыханием.

Уже на четвертый день голодовки Херф не чувствовал тела. Ему казалось, что кто-то другой — невероятно тяжелый — лежит на койке, а понятие о самом себе стало невесомым. Пылающий разум его словно отделился от тела и глядел на чужого, лежащего на койке человека с потолка одиночной камеры.

Человек отказывался не только от пищи, но и от питья.

С голодом он справился сравнительно легко. Лишь первые два дня испытывал мучения, на третий, день голод перестал беспокоить. Но жажда, отвратительный неутолимо гложущий червь, не давала ему ни минуты покоя. Вначале он не знал, куда девать неистощимую, беспрестанно набегающую в рот слюну. Потом приток слюны прекратился. Пересохли губы, гортань, пищевод; казалось, что вскрыли живот, вынули внутренности и вместо них положили раскаленные угли. Человеком завладели галлюцинации. В тяжком бреду посещала его мать. Ласковые морщинистые руки поили его горячим чаем с молоком. (Она поила его так в детстве, во время болезни, это запомнилось и повторилось теперь в бреду.) Он пил этот чай с молоком без конца, но никак не мог погасить раскаленные угли. На исходе шестого дня тюремный врач едва уловил у него биение пульса.

Администрация тюрьмы растерялась. Ей было известно, что губернатор штата утвердил приговор, что должна была через несколько дней состояться казнь — и вдруг нелепость: осужденный пытался обойти правосудие и умереть самовольно.

Получив по телефону нахлобучку от губернатора и приказ: «Вернуть к жизни во что бы то ни стало», начальник тюрьмы призвал на помощь весь свой тюремный опыт.

Америка — страна прогресса, наука там поставлена на должную высоту, людей казнят со всеми удобствами, на стуле, да еще на электрическом. Как же не найти способов заставить человека жить, когда он хочет самовольно умереть.

После нескольких процедур искусственного питания (посредством капельной клизмы было введено нужное количество молока с желтками и солью) осужденный был возвращен к жизни…

Мать осужденного, сестра и брат сидели за обеденным столом, не притрагиваясь к еде. Тягостное молчание длилось уже долго, длилось до тех пор, пока не заговорил в углу рупор громкоговорителя:

— Алло, алло, алло! Слушайте, слушайте, слушайте! — начал приятный баритон в знакомом напевном темпе.

Херфы вздрогнули. Приятный баритон продолжал:

— Сейчас без десяти минут двенадцать. Проверьте свои часы. Мы начинаем сенсационную передачу. В двенадцать часов будет казнен Джим Херф, коммунист, осужденный за убийство и ограбление…

Херфы застыли в тех позах, в каких впервые услышали начало радио-сообщения. У них не было силы прекратить это надругательство, опрокинуть, разбить равнодушный рупор. Приятный баритон продолжал:

— Осужденного выводят сейчас из камеры. Он спокойно идет по коридору мимо решетчатых дверей камер других арестантов. Осужденный хладнокровен, что доказывает черствость его сердца. Он отказался от священника. Он выслушал приговор, не моргнув глазом. Но теперь, когда его посадили на электрический стул, крупные капли пота проступили на его лбу. У осужденного распороты брюки у щиколоток. Ему одевают на обнаженные ноги стальные браслеты, стальной колпак на голову. Проверьте свои часы! Теперь без одной минуты двенадцать. Исполнитель казни стоит перед доской с рубильником. Стрелка подходит к двенадцати, Исполнитель казни кладет руку на рубильник. Проверьте свои часы. Исполнитель казни включает ток… СВЕРШИЛОСЬ!