Лазарь Лагин - Остров Разочарования

2. Все население острова Разочарования должно быть без промедления вывезено в Джошуаленд или любой другой пункт, где наиболее высок спрос на рабов, и продано без излишней поспешности, дабы за них. получена была та цена, которую надлежит получить за самых послушных, самых обученных и самых набожных рабов. Тех, кого я ценою неслыханных трудов обучил лицедейскому мастерству, ни в коем случае не продавать по отдельности, а только комплектно и по особо повышенным ценам. Буде таковые цены не сразу будут предложены, подождать, сколько потребуется, на должное разъяснение покупателям истинной ценности этих актеров, не останавливаясь перед дачей пробных спектаклей, разумеется, за соответствующую оплату.

Из полученных в итоге этой распродажи денег десять процентов поступит в пользу того, кто тщательно и своевременно выполнит эту мою последнюю волю. (В сумму эту не входят расходы по перевозке, питанию и прочему содержанию моих негров до дня продажи, каковые должны быть возмещены выполнителю моей воли с нормальным банковским процентом надбавки.) Остальные же девяносто процентов за вычетом расходов по перевозке, питанию и прочему содержанию моих рабов до дня продажи плюс нормальный банковский процент на день продажи должны поступить в доходы банкирского дома «Джошуа Сквирс и сыновья», Хэппитаун, Джошуаленд, Северная Америка.

Примечание. Из этой суммы, имеющей поступить в доход банкирского дома «Джошуа Сквирс и сыновья», одна четверть процента должна ежегодно поступать на цели благотворительности, желательней всего среди семей, оставшихся без кормильца, пропавшего без вести.

3. Да не удивятся те, кто услышит из уст моих негров о рыжебородом белом, который спустится с небес, чтобы спасти человечество. Ибо разве не ясно любому благомыслящему человеку, что спаситель вторично сойдет на нашу грешную землю только в облике англичанина и ни в каком другом? И пусть черноволосые и чернобородые испанцы, португальцы и прочие презренные паписты попробуют сунуться на остров Разочарования, где ждут пришествия рыжебородого белого!

4. Что же касается самого острова Разочарования, то в отношении его дальнейших судеб да поступит с ним прочитавший это письмо по своему усмотрению.

Аминь!»

Пока Егорычев медленно, с трудом разбираясь в витиеватом старинном почерке, прочел вполголоса эту странную и страшную исповедь англо-американского конквистадора семнадцатого столетия, Смит молча светил ему фонариком.

Только в одном месте, в самом начале, встретив название банкирского дома «Джошуа Сквирс и сыновья», оба наших героя переглянулись: письмо принадлежало перу одного из отдаленных предков мистера Фламмери! Это было поистине удивительное совпадение! Сэмюэль Смит, у которого на самом донышке сознания сохранилась с нежных мальчишеских лет мечта о пиратских кладах, в конечном счете обязательно попадавших в руки положительного героя романа, ожидал от этого свертка пожелтевшей бумаги сведений о кладе, который сделал бы и его и Егорычева на всю жизнь обеспеченными людьми. Сэмюэль Смит никак не был бы против приличного клада. Но письмо Джошуа Пентикоста, эсквайра, не содержало упоминаний о каких-либо ценностях, кроме негров-рабов и их потомства.

На мгновение у кочегара мелькнула мысль, что мистер Фламмери, пожалуй, не поскупился бы, чтобы заполучить в свои руки этот документ трехсотлетней давности, который не только представлял из ряда вон выходящую семейную реликвию, но и достаточное для не слишком требовательных и придирчивых судей подтверждение прав наследников покойного Пентикоста, а следовательно, и Роберта Д. Фламмери на остров Разочарования. К чести кочегара Смита, он и в мыслях при этом не имел, что стоило бы вручить или продать письмо Пентикоста его благочестивому потомку; Смиту доставляло истинное удовольствие сознание, что при любых обстоятельствах не видать капитану Фламмери этого загробного послания его пращура, как своих ушей. И он понимал, что в этом вопросе у него не будет никаких расхождений с Егорычевым.

- Здорово? - спросил Егорычев, бережно сворачивая рукопись в трубочку.

- Чистый роман Стивенсона! -сказал кочегар.

- Это почище всякого Стивенсона! Его пираты не были магистрами наук и не распространяли христианство. Они были обычные, незатейливые разбойники. И вряд ли они знали о Шекспире. А этот Пентикост - чистейший конквистадор. Вы никогда не слыхали такого слова - «конквистадор»?