Анатолий Гусев - Меч Аркаима

— Почти как мы с дядей. Только мы не грабим, а за независимость боремся. И не воры — берём открыто! По законам гор! И уж точно не в российском законе.

— Хотите отделиться от России, что бы голодать независимо от России — засмеялся Муса. — Ладно. Сейчас не об этом. Слушай. Так вот. Он, Гера, как старший в роду знает, где золото местных духов. Мало того, он сидит где-то здесь. В смысле, зона, где он срок мотает недалеко отсюда. Там на востоке, за горами, в Сибири. И он собирался бежать, может быть, даже уже сбежал! И не один!

— Откуда знаешь, Муса?

— Так я женат на его двоюродной сестре.

— У вас же вражда!

— Какая вражда! Соперничество. Но если что, помогаем друг другу.

— И что?

— Ничего! Меч трогать не надо, пусть остаётся на месте. А золото надо забрать как можно быстрее.

— Приметы не изменились за столько столетий.

— Изменились, наверное, но, думаю, не сильно. Найдём! — уверенно закончил Муса.

Наля шла лёгким пружинистым шагом человека, привыкшего долго ходить. Рюкзак и карабин на её плечах, казалось, ничего не весили. Двум историком приходилось соответствовать, стараться не отставать от неё. Пот градом лился из-под их бейсболок. Но они молча шли под рюкзаками, стараясь не кряхтеть от усталости и не привычки. Наля, казалось, всего этого не замечала, шла по тропинке, которая вилась по горам под деревьями. Перед ними, чуть правее белела вершина Акташа. Они огибали её с севера, стремясь на восток.

— Вон смотрите! — указала Наля на кусты дикой смородины, скрученной и поваленной на земле в распадке между горами.

— И что это?

— Это наш ночной гость или его сородич.

— А что, их тут много?

— Ну да!

— Я удивляюсь, — сказал Афоня, доставая фотоаппарат — по всему миру ищут снежного человека, а тут снежные люди толпами хотят!

— По местному — он питсэн или пужинка. И так и так его называют. Кому как нравиться. Его никто не видел, только слышал или видел издалека со спины. А кто ему в глаза посмотрит, тот обязательно помрёт или с ума сойдёт.

— Сурово.

— Да. Скоро мы до Росомахи дойдём, там я вам покажу кое-что связанное с этим чудом-юдом. И расскажу местную легенду. Вы же любите народный фольклор?

— Канэчно! — с кавказским акцентом ответил Мурад и улыбнулся.

Афанасий сфотографировал скрученные кусты, но это, конечно, существование снежного человека не доказывали.

Путешественники перевалили ещё через одну горку, и вышли к реке, к мосту.

Мост представлял собой два связанных вместе бревна и натянутый через речку ржавый трос слева, заменяющий поручни моста. Наля ни секундой не усомнившись, взошла на брёвна, ухватившись левой рукой за трос. Мост под ней закачался, но она спокойно пошла дальше. Парням ничего не оставалось делать, как последовать её примеру.

Благополучно перейдя мост, они прошли чуть дальше по берегу реки и остановились на небольшой полянке у самой воды. Здесь они решили отдохнуть и перекусить.

Развели костёр, достали две банки тушёнки, вскрыли их почти до конца, отогнули крышки. Срубили две палки, расщепили их с одного конца. В расщеп вставили крышку банки. У банок появились импровизированные деревянные ручки. Благодаря им, тушёнку можно было подогревать над огнём, не обжигая рук. Потом, подогретую тушёнку намазали ножом на чёрный хлеб, один бутерброд съела Наля, остальное добили ребята. Одновременно с этим, кипятили котелок с водой для чая. Афоня показал Нале, как он мастерски умеет заваривать чай, не снимая котелок с огня, кидая горстями заварку в кипящую воду. Девушка снисходительно улыбнулась таланту парня.

За чаем Наля показала на ту сторону реки.

— Видите вон ту поляну? — спросила она.

На той стороне реки, на поляне между водой и обрывом лежал огромная каменная глыба величиной с избу. Острым, коническим верхом и прямыми, как отёсанными торцами она напоминала дом. Рядом на небольшом возвышении торчал каменный столб, отклонённый немного в сторону от каменной глыбы, отдалённо своими очертаниями похожий на человека.

— Ну? — парни подтвердили увиденное.

— Так вот! Этот большой камень, когда-то был избушкой, а вон тот, что рядом торчит, был охотником, хозяином избушки. Охотник он был хороший, опытный, но как-то, однажды, ему перестало везти: то оттепель нагрянет, и пойманные мёртвые зверьки в капканах протухнут, то росомаха ловушки да капканы распотрошит, всё добычу сожрёт или перепортит. Однажды застал он эту росомаху за грабежом его капкана и погнался за ней. Дело было зимой. Шёл он по следам зверя. И вывела росомаха охотника на поляну. На поляне стоял шалаш из шкур, что-то типа чума или вигвама, как у индейцев. Оттуда дым валил. Заглянул охотник во внутрь и у видел, что у огня сидит девушка. Красивая — красивая! Он сразу в неё влюбился и взял себе в жены.