Андрей Серба: Тихий городок

Стук повторился.

— Вилли, открой! — Анна явно была чем-то встревожена. — Тебя внизу спрашивает какой-то господин от твоего шефа. Говорит, очень срочное дело.

— Ох, уж эти дела, даже по ночам не дают покоя, — недовольно ворчал Вилли, спускаясь в гостиную.

Там, переминаясь с ноги на ногу, ждал доверенный Штендера, здоровенный верзила по имени Гуго. Низко поклонившись, он сказал, что эфендим Штендер срочно просит приехать к нему.

— Сейчас спущусь, только переоденусь, — Шнель бросил это через плечо, когда поднялся уже до половины лестницы. — Анна, зайди потом ко мне.

Необычный вызов Штендера в сочетании с тревожной телеграммой не на шутку обеспокоили Вилли. Неужели между ними есть связь? Об этом не хотелось даже думать. Конечно, следовало немедленно убрать из дома рацию, но для этого не было времени. Достав из-под ковра листок, он сжег его и набросал короткую записку Энверу: «Вызвали к шефу. Есть основания предполагать, что это — провал. Если к утру не вернусь, значит, опасение подтвердилось. Снимки передай в газеты».

Когда сестра вошла в кабинет, Шнель заклеивал какой-то маленький конверт.

— Слушай внимательно, Анна. Если меня долго не будет, не волнуйся. Успокой стариков. Без меня не пускай в кабинет никого из посторонних, скажи, что не знаешь, где ключ. Возьми его и спрячь получше. Если придет мой знакомый Энвер или кто-нибудь от него, передай им этот конверт. Если же через две недели никого не будет, сожги его, — и видя, что сестра встревожена и расстроена, ласково обнял ее. — Дай я тебя поцелую на прощание, все будет хорошо.

Срочная депеша из Берлина повергла гауптмана Эриха Штендера в ужас. Ему предписывалось немедленно задержать пилота посольства обер-лейтенанта Шнеля, приходившегося родным братом казненному коммунисту Фридриху Ульштейну. Шнеля нужно было на два дня надежно изолировать от внешнего мира, а по приходе в Стамбул «Валькирии» сдать под расписку капитану судна. Конечно, «корреспондент» агентства ДНБ не виноват, что с Тирпицуфер ему прислали предателя, но гестапо не вникает в подобные мелочи. В конце концов, он, Штендер, совершил должностное преступление, не сумев вовремя раскрыть врага рейха.

Когда обер-лейтенант Шнель вошел в кабинет шефа, сопровождаемый Гуго, хозяин поспешил навстречу, картинно протянув для приветствия обе руки.

— Дорогой Вилли, надеюсь, вы позволите так вас называть, я счастлив…

«О чем это он? — с недоумением подумал Шнель. — Может быть, пришел, наконец, приказ о награждении за тот «подвиг» в русских лесах?» Машинально он поднял тоже обе руки, чтобы ответить крепким рукопожатием, достойным солдата фюрера, сияющему Штендеру.

В то же мгновение на запястьях обер-лейтенанта щёлкнули наручники. Только сейчас он разглядел, что улыбка на лице гауптмана была не сияющей, а издевательской.

— Так вот, дорогой Вилли, я счастлив сообщить, что вам предстоит в скором времени поездка в Берлин, — продолжал тот. — Но я полагаю, что вы умный человек и все расскажете мне, не дожидаясь, пока вас заставят сделать это в гестапо на Принцальбрехтштрассе. Итог будет тот же самый, зато избавитесь от ненужных мучений.

— Это какое-то недоразумение, — запротестовал Шнель.

Штендер жестом остановил его.

— Не спешите, молодой человек, отрицать неотрицаемое. Еще раз повторяю, у вас только один выход: рассказать мне всю правду. Сейчас вас отвезут в один уютный домик. До утра вы подумаете, а потом мы поговорим.

«Это конец. Может быть, попытаться бежать? Но как?»

Словно прочитав мысли Шнеля, гауптман коротко приказал Гуго и вошедшему в кабинет второму громиле с лицом дегенерата и торчащими ушами:

— Если по дороге вздумает поднять шум, утихомирьте.

Ушастый осклабился и вытащил из рукава изогнутый кинжал.

— Будьте спокойны, эфендим, все сделаем, как надо, — ответил за обоих Гуго.

Шнеля вывели во двор особняка, где стоял старенький «форд» с опущенными занавесками. Обер-лейтенанту связали ноги и втиснули на пол перед задним сиденьем. В грудь больно уперлись грязные подошвы ботинок Ушастого. Вилли не сопротивлялся, понимая, что это бесполезно. Впереди целая ночь, значит, есть и надежда.

Энвер прождал Шнеля больше часа. Но тот не пришел, хотя встреча была очень важной. Ведь сегодня он просил принести фотографии диверсантов. Видимо, что-то случилось. Внезапный полет? Едва ли, Вилли нашел бы способ отложить его, сославшись на неисправность мотора или еще чего-нибудь. Совещается со Штендером? Уже двенадцатый час, слишком поздно, «корреспондент» предпочитает ложиться спать вовремя.