Андрей Ветер - Время крови

Верещагин бросил взгляд на дорогу. До остановки в этой деревне Василия подкарауливала на берегу Иртыша беда, заготовив гибель под оползнем. Ранение ноги спасло его от смерти. Значит, смерть можно миновать. Смерть – одна из карт в колоде; в зависимости от расклада эта карта могла достаться любому из игроков. Кому-то она открывалась сразу. Кого-то поджидала в прикупе – вытащишь или нет?

– Послушай, Николай, – начал было говорить Верещагин, – тут такая история вышла…

– Ну-кась?

– Нет, ничего, после…

Он провёл пальцами по усам, как бы проверяя, на месте ли они. Вдоль улицы, щурясь на солнце, прыгали возле солдат грязные ребятишки, выкрикивая что-то несуразное. Навстречу Верещагину вышла из калитки девица – та самая хозяйская дочка, с которой Василий столкнулся в саду в первую ночь.

– И куда ж вы, господин офицер, запропали на столько-то времени? – упёрлась она в Верещагина огромными синими глазищами.

Василий задержался возле неё на несколько мгновений, но ничего не ответил.

«Да-с, – подумал он, – ведь я на тебя, дуру, облизываться стал поначалу-то… Вот странно! А сейчас ты мне даже неприятна. И ничего, кажись, не случилось, но вот неприятно мне даже представить, что я мог сиськами твоими пухлыми играть. Ничего не скажешь – странно».

Он обернулся к Никифору и жестом показал, что ему нужно зеркало, мыло и бритва.

– Поспешай, Василёк, – крякнул над ухом Крестовский. – Пора двигаться. Я пошёл, а ты не возись долго, не то ротный башку снимет…

– Я быстро, – ответил Верещагин громко.

А мысленно сказал: «Чёрт бы побрал ваш поход! Никуда-то я не хочу. Пуще прежнего не хочу идти».

После дневного марша полк, наконец, остановился на ночлег, не разбивая палаток. Верещагин никак не мог уснуть. Ему вдруг стали мешать солдатские голоса. Доносившиеся до слуха обрывки фраз казались гнусными и пошлыми. Пропитанный густым запахом пота воздух вызывал тошноту.

«Что со мной происходит? Я с трудом выдержал этот переход, едва дождался остановки. Меня всё раздражает. Мне хочется наброситься на первого попавшего под руку и расквасить ему морду, будь то офицер или рядовой солдат. Я не желаю никуда идти, меня воротит от мысли, что завтра я окажусь опять в вонючих казармах и буду тупо смотреть в потолок, давя клопов и считая мух. А эти пропахшие винищем девки, которым надо платить за то, чтобы поковыряться у них между ног! Тьфу! Будь всё это проклято!.. Но откуда вдруг взялось это отвращение? Почему мне противно то, что всего несколько дней назад вызывало если не восторг, то уж по крайней мере удовольствие? Ужели что-то может измениться в человеке так скоро?»

На рассвете между угасших костров проскакала чёрная лошадь. Верхом сидела девушка с распущенными по ветру волосами. Солдаты весело улюлюкали ей. Некоторые пытались преградить ей дорогу, но отскакивали, боясь попасть под копыта. Она ловко правила своим скакуном, подъезжала к офицерам, быстро оглядывала их и рысью мчалась дальше.

– Красавица, не меня ли разыскиваешь?

– Экая дикарка!

– Остановись, милая! Не на того жеребца села! Ты на меня погляди!

– Кружит – чисто ястреб!

Верещагин брился, хмуро глядясь в маленькое зеркальце, которое Никифор держал на уровне глаз. Услышав крики солдат, Василий обернулся. В наезднице он сразу узнал Арину. Сердце его радостно забилось. Забыв о намыленном подбородке, он побежал к ней навстречу.

– Ариша, ты что? Ты зачем сюда? – остановился он перед её конём, не зная, как себя вести.

– За тобой пришла. – В голосе девушки Верещагин услышал незнакомые ему интонации, какая-то угроза звучала в её тоне. Он даже не заметил, что Арина обратилась к нему на «ты», забыв прежнее «ваше благородие».

– Что ты говоришь? – Он продолжал улыбаться, но весёлость покинула его.

– Боюсь я чего-то. Душу выворачивает. – Она склонилась с седла и коснулась пальцами его усов. – Беду чую. За тобой я прискакала.

– Беду? – Верещагин невольно огляделся. Со всех сторон их обступили солдаты; многие пили чай из жестяных кружек, некоторые застёгивали штаны, иные делали неприличные жесты и корчили гримасы. Верещагин побледнел и сжал кулаки. – А ну, канальи, разойдись! Давно зубы вам не пересчитывали? Стройсь, сучьи дети! Через две минуты выправку проверю, скоты! Если что не по уставу – шкуру спущу! – Верещагин повернулся к Арине. Он буквально кипел от бешенства. Он зажмурился и потряс головой, но раздражение не покидало его. Однако стоило ему прислониться лбом к оголившемуся колену девушки, как вся злость его исчезла. – Что ты сделала со мной? Что ты сотворила, милая моя Ариша? Я сам не свой. Весь не похож на себя. Окружающий мир стал противен без тебя…