Владимир Соколовский - Мурашов

…Но куда, куда же девался радист, младший лейтенант Гриша Кочнев?

Медленно ползло время в выжженных развалинах. Оставаясь целый день один со своими думами, Мурашов мрачно перебирал события, что привели его сюда, на окраину чужого города в чужой стране…

Уроженца города, сержанта-молдаванина, майор Перетятько нашел все-таки в одним из госпиталей, привез его в разведотдел и даже хотел включить третьим в мурашовскую группу, но скоро отказался от своей затеи: парень оказался глуповат, любил порассуждать, к тому же имел в городке много родни, которая знала, что он работал в уездном комитете комсомола и эвакуировался вместе с городским активом. Далеко ли тут до беды — стоит только попасться на глаза дурному человеку! Вариант отпал, и Мурашова с Гришей Кочневым засадили учить город по плану, составленному сержантом и майором Перетятько. По правде, на это не ушло много времени: что там было учить! Три райончика с немногими улочками; одни сержант знал лучше, другие хуже; центр со школой, рынком, префектурой, тюрьмой, зданием пожарной команды, домом, где размещалась городская власть и уездные службы: землемерная, ветеринарная, налоговая, санитарный врач и прочие. Надо еще было выучить фамилии известных в городе лиц; фамилии, имена, характеристики бывших друзей и знакомых сержанта — все старая, понятно, информация, трехлетней давности. Поди узнай теперь, кто жив, а кто нет, кто остался на старом месте, а кого унесло в другие края, кто равнодушен, кто вздыхает о прежнем времени, а кто помогает фашистскому режиму, кого он устраивает. Были неконкретные, полудостоверные сведения о том, что летом сорок второго года в городе обнаружили и разгромили подпольную организацию. Снова вопрос: в каком объеме разгромили? Остались ли хоть сочувствующие? Как изменился моральный климат в городе после этого? Конечно, сигуранца [3] Контрразведка в королевской Румынии. не могла не использовать такого повода, чтобы ужесточить режим, запугать людей.

И Перетятько, и Мурашова интересовали главным образом три улицы, три дома на них, трое живущих в тех домах людей. Сержанту знать о них не полагалось, поэтому расспросы шли сужающимися, концентрическими, осторожными кругами — три круга, три улицы, три дома. С теми людьми в спешке, суматохе первых дней войны, эвакуации, успели-таки провести работу, оставить их как связи до лучших времен. Можно себе представить всю сложность ситуации: выбрать в донельзя ограниченное время нескольких сочувствующих, но таких, кто не был на виду, не ходил в активистах и деятельных помощниках, чтобы и подозрения не пало на них у новых властей. Как бы там ни было, дело сделали, и теперь трое жителей городка значились в списке у подполковника Лялина: учительница Аурелия Гуцу, возчик маслосырзавода Петр Плугатару, механик городской водокачки Василе Бужор. Три человека — целая группа. С офицером-разведчиком и радистом — большая сила. Ну пускай, по военным временам, кого-то не окажется на месте: двое, даже один — это пристанище, информация, поиск данных для передач.

Так рассчитывали. Да чего-то, видно, не рассчитали…

К глинобитной старой хатке возчика Мурашов вышел довольно уверенно, по крепко сидящей в голове карте города. Дом стоял на окраине, в конце улицы, и капитан подумал, что это удобно — меньше глаз от соседей. На низеньком крылечке сидела девочка лет пяти и сшивала два цветных лоскутка.

— Ты Плугатару? — спросил Мурашов.

Она подняла лицо, кивнула.

— Как тебя зовут?

— Юлия.

— Где твой отец, Юлия? Он работает?

Девочка вскинула руку, словно заслоняясь от солнца; вскочила и убежала в дом. Оттуда послышался ее быстрый, взахлеб, разговор. В дверь выглянула молодая еще женщина с широким лицом.

— Кто вы? Что хотите?

— Мне нужен Петр Плугатару.

— Моего мужа уже два года нет в живых. Он погиб на фронте. Кто ты такой? Если из его бывших дружков — почему не знаешь об этом?

Вот это да-а… Мурашов сдернул шапку, вздохнул:

— Мир его душе… — и вдруг спросил: — А… на каком фронте он был?

— Кто его знает! Где-то под Одессой. Тогда в город пришло много извещений.

«Так ведь он воевал в фашистской армии, у румын!» — сообразил капитан. Ну, все верно: пришли румыны, началась мобилизация… Вот чепуха: человек, к которому он шел, считая своим, погиб, оказывается, с оружием в руках сражаясь против него, Мурашова, против его страны. Погано сделалось на душе.

Вдова исподлобья, тяжело глядела на него.