Владимир Корчагин - Конец легенды

– Я слышу, м-р Крымов, – Эвелина вышла из шалаша, окинула Дениса быстрым взглядом. – Вы сделали новое приятное открытие?

– То есть? Почему вы так решили?

– Потому что вы совсем не умеете управлять своим лицом, и оно сияет так, словно вам по крайней мере посчастливилось выиграть на скачках.

– Вы скажете, мисс Эвелина! – деланно рассмеялся Денис, поспешно запахивая ворот рубашки. – А скачки, кстати говоря, меня никогда не интересовали.

– Жаль! – коротко бросила американка. – Там вы могли бы кое-чему научиться.

– Чему же, например?

– Хотя бы умению отличать истинных призеров от подставных.

– Браво, мисс Эвелина! – осклабился Курт. – Уж вы, конечно, не ошиблись бы в делах такого рода. А кстати, Крымов, где ты в самом деле пропадаешь целыми днями, что ищешь здесь, на острове?

– Он ищет золото,- усмехнулась журналистка.

– Золото?! – Курт перестал даже поворачивать вертел с дичью.

– А почему бы и нет? – спокойно ответил Денис.- На таких островах, как я слышал, пираты любили прятать награбленные сокровища. А так как наш остров не стоит на месте, то вернуться к нему и забрать эти сокровища они естественно не могли.

– А ты не шутишь?

– М-р Крымов никогда не шутит,- снова усмехнулась Эвелина.

– Но если ты найдешь такой клад, то ведь и мы с тобой… К тому же, остров мой. Нет, я не претендую, конечно, на все золото, но какую-то долю…

– Будьте покойны, Курт, Крымов человек не жадный, – продолжала подтрунивать журналистка, явно намекая на какую-то оплошность Дениса. Но он упорно старался избегать ее многозначительных взглядов. Зато Курт, торопливо пересказывая что-то Гансу по-немецки, казалось, готов был просверлить американку глазами.

Наконец журналистка не выдержала.

– А вам не кажется, что не совсем прилично говорить в обществе на языке, который не всем понятен?

– Нам это кажется, дражайшая Эвелина, – ответил Курт. – Но Ганс не знает вашего универсальнейшего английского языка. Что же ему молчать, как рыбе?

– А Ганс и без того молчит. Говорите только вы.

– Не будем ссориться по пустякам, – остановил их Денис. – Присаживайтесь к костру, птица, должно быть, готова.

Эвелина холодно поблагодарила его и за всё время ужина не произнесла больше ни слова. Зато Курт и Ганс болтали теперь без умолку и словно состязались в том, кто больше съест. Можно было только поражаться, с какой ловкостью работали они руками и челюстями. После Ганса не оставалось даже костей.

Наконец с дичью было покончено. Журналистка встала.

– Вы не хотите пройтись, м-р Крымов?

– Я столько исходил сегодня…

– А я засиделась здесь. Может, составите мне компанию?

– Но ведь уже вечер.

– Вы что, боитесь темноты? – Эвелина незаметно указала глазами на немцев.

Денис понимающе кивнул, постарался придать голосу игривый тон.

– Кто же боится темноты на прогулке с девушкой, мисс Эвелина?

– О, вы начинаете подавать надежды, м-р Крымов! – рассмеялась журналистка, подделываясь под его тон. – Но я рассчитываю вернуться до темноты в лагерь.

Они спустились к океану и направились в сторону Китового мыса. Там, неподалеку от скалы возвышалась над водой небольшая закрытая со всех сторон терраска, на которой лежала поваленная ветром лесина. Эвелина опустилась на нее, жестом пригласила сесть Дениса.

– Так у вас, в самом деле, нет новостей?

Нет, я же сказал.

– Тогда я должна «обрадовать» вас кое-чем. Боюсь, вам придется все-таки пожалеть о том, что привели этого второго немца. Я немного знаю немецкий. А наши молодцы, не подозревая об этом, говорили так, что я могла их слышать даже в своем шалаше.

– О чем же они говорили?

– О великой Германии, о боевом немецком духе, об избранной арийской расе. Обычный фашистский бред. Но кое-что в их болтовне заставило меня насторожиться. Этот Ганс совсем, оказывается, не матрос и вообще не моряк, а какой-то проходимец-авантюрист, по которому давно плачут тюрьмы.

– Вот как!

– И он не так болен и слаб, как нам с вами показалось. Впрочем, сегодня за ужином он доказал это лучше всяких слов.

– Но все это еще, знаете…

– Да, все это еще цветочки. Слушайте дальше. Поняв, что за тип его соотечественник, Курт начал убеждать Ганса, что это он, Курт, спас его в океане, а вы, лишь выполняя волю Курта, приволокли Ганса в лагерь, причем сделали это против своего желания.

– Ну и на здоровье! Не переубеждать же мне его.

– Переубедить его вы не сможете, он ни английского, ни русского языка не знает. Да и Курт не допустит этого, можете мне поверить.