Владимир Корчагин - Конец легенды

Денис легонько погладил ее по голове.

– Норма, милая, как мне благодарить вас?

– Благодарить меня? Зачем? Разве я могла оставить вас в беде? Ведь я, мне кажется, всю жизнь знала вас. И всю жизнь ждала…

– Норма!… И это говорите вы? Вы, ради которой я… – он обхватил ее за плечи, прижался лицом к шелковистым волосам. – Вы мне дороже жизни, Норма! Нет ничего на свете, что я не сделал бы для вас…

– Неужели это не сон?… – она подняла на него сияющие глаза, губы ее раскрылись, голова упала к нему на грудь…

Потом они долго бродили в лесу по одной Норме известным тропинкам, плавали в океане, грелись на солнце, слушали шум прибоя. Лишь поздно вечером, когда солнце спустилось за деревья, Денис вспомнил о своих спутниках и заторопился в лагерь.

– Как? Вы снова хотите уйти к этим людям? – вмиг потускнела Норма.

– Я вернусь к вам. Скоро. Очень скоро!

– Но что заставляет вас уходить? Разве вы чем-то обязаны им?

– Нет, но ведь они ждут меня, голодные. И потом этот больной матрос…

– А я?… – на глазах Нормы навернулись слезы. – Разве я… – но она тут же подавила вздох. – Да, конечно, к больному придется сходить. И знаете что, возьмите эту дичь, что я набила утром. Она, кажется, еще достаточно свежая, и если ее поджарить…

– Спасибо, Норма!

– Ну, что там спасибо! Иначе вам придется еще идти за рыбой. А времени и в самом деле много. Только…- она несмело посмотрела ему в глаза.- Вы правда придете ко мне еще? И скоро?

– Разве я могу не прийти?

– Я так боюсь этого… Я так устала жить одна. – Она в смущении склонила голову, и роскошные волосы совсем скрыли ее лицо.

Как необыкновенно хороша, как трогательно беззащитна была она в эту минуту! Денис отвел в сторону пышное облако волос и коснулся губами щеки девушки. Норма вздрогнула, склонилась еще ниже.

– Но вы придете? Придете? – услышал он ее прерывистый шепот.

– Да, я приду к вам, Норма. Завтра же утром. Что бы ни случилось.

– Я буду ждать вас. Очень. Очень! А пока возьмите, пожалуйста, вот это, – она сняла с себя цепочку с крестиком и, расстегнув ворот рубахи Дениса, быстро надела ему на шею.

– Что вы Норма, зачем это?

– Нужно, Денис. Я очень боюсь за вас. Ведь этот немец… Это ужасный человек! Он способен на все. А этот крестик, его дала мне еще мама…

– Но я не верю в это…

– Не буду вас разубеждать, этого никто не знает наверное. Однако я должна что-то сделать для вас. А ничего другого… Оставьте это ради меня, Денис!

– Хорошо, я оставлю, но…

– Не надо, Денис, не говорите больше ничего, идите. И не рассказывайте им обо мне. Я не хочу, чтобы Эвелина…

– Я никому ничего не скажу.

Она взяла обе его руки, сжала в своих ладонях.

– Я так боюсь за вас! Берегите себя, Денис. И приходите пораньше. Пожалуйста… – Норма постаралась улыбнуться, но в глазах ее блеснули слезы.

От Нормы Денис шел как во сне, снова и снова перебирая в памяти все детали этого необыкновенного дня. Глаза девушки, черты ее лица, улыбка, слезы, ее то прерывающийся от рыданий, то звенящий от восторга голос, вся она, переполненная тревогой, ожиданием, счастьем, не покидала его ни на минуту. И лишь подойдя к самой скале, вспомнил он о заботах, приведших его сюда: больном матросе, открыто враждебном отношении к нему Курта, совершенно неприспособленной к невзгодам Эвелине, должно быть, не евшей со вчерашнего дня. Как они все там? Мысли, одна тревожнее другой, вмиг оттеснили счастливые воспоминания.

Каково же было удивление Дениса, когда он увидел прямо-таки идиллическую картину: оба немца, Курт и матрос, сидели бок о бок на куче валежника, у шалашей, и были до такой степени поглощены каким-то приятным для обоих разговором, что даже не заметили прихода Дениса.

Вот так сюрприз! У Дениса словно гора свалилась с плеч.

– Алло, Курт, хватит вам болтать, иди помоги соорудить вертел.

– Вертел? – Курт жадно впился глазами в принесенную дичь. – О, птички! – он мигом подскочил к костру. – II даже выпотрошенные! Давно пора им было пожаловать сюда! А вертел мы мигом! Вот Ганс вобьет сейчас две рогатины, – он что-то быстро сказал моряку по-немецки. – А я ошкурю эту жердочку.

Больше Денису не пришлось говорить ни слова. Оба немца словно всю жизнь только и занимались приготовлением дичи. Через несколько минут в воздухе поплыл аппетитнейший аромат поджариваемого мяса.

Денис подошел к шалашу журналистки.

– Мисс Эвелина, как вы себя чувствуете? Пора готовиться к ужину.