Георгий Марков - Болгария - В поисках цезия

Он испытующе взглянул на Васильева и про­должал:

— Родованов — большой ученый. Насколько я знаю, он работал над стимуляцией заживления ран. Это открытие огромного значения! Рана зарастает значительно быстрее... Как вы дума­ете, нужно его спасти, а? — главный хирург хотел пошутить, но Васильев почувствовал вол­нение, притаившееся за его спокойствием и уве­ренностью.

— Пошли!

Войдя в палату, они увидели Симанского, ко­торый склонился над больным. Лицо его каза­лось испуганным.

— Доктор, он умирает, доктор! — биолог по-женски беспомощно развел руками. Из-под очков неспокойно блестели его зеленоватые глаза.— Вы знаете, кого мы теряем, какие вели­кие тайны скрыты в этой голове! Мы стояли на пороге самого выдающегося открытия...

— Я уважаю талант профессора и его заслуги перед наукой, но незачем хныкать,— хладно­кровно заметил Попов.

С раздражением глядя на биолога, Васильев думал: «Как может Антонова любить такого человека! Это же тряпка!»

— Я не хнычу,— произнес Симанский с чув­ством ущемленного достоинства.— Но это чело­век, которому я обязан всем, и я не могу хладнокровно...

— Выпейте воды! — прервал Попов и повер­нулся к нему спиной.

Вошел доктор Горанов — старый, опытный хирург с пятидесятилетней практикой. Попов пригласил его из другой больницы ассистиро­вать при операции.

— Мне кажется, пора начинать,— тихо ска­зал он.

— Да, пора,— почтительно ответил Попов. Симанский снова приблизился к нему:

— Прошу вас разрешить мне присутствовать при операции. Вы же обещали!

— Хорошо,— согласился Попов и пошел к двери, но остановившись на пороге, предупре­дил:— Только не хныкать!

В операционной стало еще светлее. Простыни на операционном столе блестели снежной белиз­ной. Все были готовы. Наступила та торжествен­ная тишина, которая обычно предшествует серь­езным операциям, тишина напряженная и тре­вожная. Бывает, что человеческая жизнь повисает здесь на один миг на невидимом, очень тонком волоске, и этот миг кажется иногда дольше целой жизни...

Попов стоял у окна, погруженный в созерца­ние, и никто не смел тревожить его. Доктор Горанов, облокотившись на стул, протирал стекла своих очков. Доктор Калчев читал исто­рию болезни, а Васильев и Антонова раскладывали инструменты. Позади всех стоял Симан­ский.

Бросая на Антонову тревожные взгляды, Ва­сильев страстно хотел рассеять свои сомнения, но не решался нарушить тишину. Он говорил себе: «Какое значение имеют мои чувства по сравнению с тем, что мы должны сделать?»

Внесли больного. Попов обернулся.

— Начнем! — решительно произнес он и до­бавил:— Принесите цезий!

Сестра вышла, но через несколько секунд вер­нулась и несколько удивленно сказала:

— Простите, но вы его взяли. Ампулы в ко­робке пусты.

Лицо Попова нервно передернулось.

— Что вы там говорите? Врачи переглянулись.

— Не взял ли цезий кто-нибудь из вас, то­варищи? — беспокойно, словно предчувствуя что-то дурное, спросила сестра.

— Вероятно, вы не разглядели,— улыбнулся Калчев и сам отправился в соседнюю комнату.

Он пробыл там несколько дольше, чем сестра. Когда он вернулся, лицо его было бледно, как полотно.

— Цезия действительно нет! — испуганно объ­явил он.

Все в замешательстве молчали.

— Как же так? Он был там несколько минут назад! Мы с Васильевым рассматривали его! — гневно закричал Попов и быстро пошел в про­цедурную, чтобы принести и показать цезий.

Все отправились за ним. Около больного ос­талась только сестра.

Действительно, в процедурной все было на своих местах, как и в тот момент, когда Попов и Васильев рассматривали цезий. Стеклянные ампулы лежали на столе, но головки были от­биты, а проволочки исчезли. Свинцовая коробка осталась нетронутой.

— А сами они не могли распасться? — осто­рожно спросил Калчев.

— Как это распасться? Что за глупость? Кто-то взял их! — воскликнул Попов и, глядя на всех, сказал:

— Кто их взял? Наступило молчание.

— Доктор, что же будет? — со страхом спро­сил Симанский и взглянул на Васильева.

Молодой врач молчал, но лицо его странно из­менилось. Он как будто пытался что-то понять.

— Больного верните в палату! — приказал Попов. Затем, обратившись ко всем, сказал: — Простите, товарищи, но вы должны остаться на своих местах. Никто не выйдет отсюда и не покинет больницу без специального разрешения. Все двери в отделении будут закрыты.

— Вы полагаете, что кража произошла сей­час? — спросил его доктор Горанов.