Норман Льюис - Вулканы над нами

— Ну что вы, капитан, неужели вы думаете, что я собираюсь разъяснять вам ваши обязанности или навязывать свое мнение?

Я пришел только потому, что стремлюсь к постоянному и тесному сотрудничеству с вами.

Как говорится, ум хорошо, а два лучше. Я хочу быть вам полезным.

— Я вас не понимаю. Кто с кем хочет сотрудничать?

— Мы с вами. Я говорю — сотрудничать, потому что твердо стою на почве демократии, в той мере, конечно, в какой это допускают обстоятельства. Мне приятно думать, что мы идем рука об руку, обходимся без официальных приказов. Это совершенно не в моем духе, вы же меня знаете.

Я рассмеялся.

— Ну, Элиот, вы меня рассмешили. Можно подумать, что я у вас на жалованье.

— А разве нет?

Смех замер у меня в горле. Я пытался сохранить равнодушный вид. Элиот глядел на меня пристально поверх очков. Не похоже было, чтобы он блефовал.

— Во всяком случае, я слышу об этом впервые! — Мои слова выдавали мою растерянность.

— Вы получаете двести в неделю, не так ли? Я слышал, что на днях вам повысили жалованье. Как вы полагаете, откуда берутся эти деньги? Падают с неба? Когда Бальбоа пришел к власти, в казне не было ни цента. Вернер все увез с собой. Вы слышали об этом, не правда ли?

— Не понимаю, какое все это имеет отношение к делу?

— Как вы думаете, кто финансировал государственный переворот? Бесплатно это не делается. В прессе были кое-какие намеки.

— Сколько я помню, «Юниверсал Коффи Компани» отрицала свое участие.

— Разумеется. В подобных случаях ничего не признают. Не сообщать же о таких вещах по радио, через громкоговорители. Даже если вы купили страну и оплатили покупку дважды и трижды, все равно вам приходится управлять с помощью правительства. Если вы вес еще не уверены, Вильямс, кто платит вам жалованье, я могу написать в столицу, и вам пришлют формальный приказ из Генерального штаба. Поверьте, я был бы счастлив всего этого избежать. Чего я хочу — это сердечных, товарищеских отношений, чтобы никто никем не командовал, никто никому не приказывал.

В конце концов из нас двоих военный человек вы. Правда, у меня есть скромный административный опыт, но это все, чем я могу похвастать.

Прежде чем я успел что-либо ответить Элиоту, началось землетрясение. Сначала это был еле слышный гул — так бывает, когда сидишь на станции метро, — поезда еще нет, но о его приближении знаешь по едва ощутимой вибрации. Шум стал нарастать, словно пробиваясь по подземному туннелю, и вот я услышал его внутри себя. Какие-то люди побежали к главному зданию отеля, потом раздался звук, напоминающий треск тронувшегося льда, — это стали лопаться оконные стекла. Виски выплеснулось из стакана и потекло у меня по руке, свет погас. Я поднялся и включил аварийную лампочку, установленную специально на этот случай. Если бы я был один, то вышел бы в патио — при землетрясении это разумеется само собой, но Элиот по-прежнему сидел, и я видел, что он не собирается двигаться с места.

Тяжелая люстра качалась у него над головой, он о чем-то меня спрашивал, но мысли у меня сбились, и я не слышал его слов. Он делал вид, что не замечает происходящего. Мне даже показалось, что он наблюдает за мной с легкой насмешкой. Подземный гул пошел на убыль, переходя в далекое тревожное ворчание.

— Двести в неделю. В любой другой стране столько получает генерал. Мне кажется, нас нельзя упрекнуть в скаредности. Мне кажется также, что люди вашего типа выполняют взятые на себя обязательства добросовестно, с открытой душой.

За окном все еще продолжалась суета, — наверное, люди выносили на улицу из домов свой скарб. В Гвадалупе за год бывает не меньше пятидесяти землетрясений. Иногда за первым толчком следует второй; он всегда сильнее. Третий бывает еще сильнее. Меня раздражало спокойствие Элиота, которое он напускал на себя, в пику мне.

— Разумеется, я выполню свои обязательства, — сказал я. Потом холодно добавил: — С открытой душой или нет, это, я полагаю, неважно. Важны результаты.

— Вот и отлично. Забудем об открытой душе и сосредоточимся на результатах.

Элиот явно был доволен.

— Я приму те меры, какие сочту нужным, исходя из создавшегося положения.

Эта фраза была задумана мною как отступление с барабанным боем, но прозвучала слабо.

— Разумеется, — сказал Элиот. — Главное, принять какие-нибудь меры, и принять поскорее, потому что через три недели мы привезем туристов и здесь должно быть тихо и спокойно, как в Уайт Сэлфер Спрингс [10] Известный американский курорт. . Какие же это будут меры, капитан?