Василий Викторов: Приключения 1989

Русский неуклюже поднялся и заковылял дальше, прижимаясь к самым скалам, точно хотел слиться с ними, раствориться в каменной тверди, недоступной для пуль.

Стрелки недоуменно переглянулись и, как по команде, опустили ружья. Их души смутил страх. Известно, моряки — самые суеверные люди на свете. Им, как никому другому, приходится порой быть свидетелями того, что необъяснимо с точки зрения здравого смысла.

Похоже, сейчас у них на глазах происходило нечто подобное.

— Ну что, заснули? — Старпом, высунувшись из рубки, прибавил словцо, которое обычно не пишут. — Надо же кончать с этим русским!

Но на старпома не обратили внимания. Матросы сбились в кучку посреди палубы и стояли, опираясь на ружья, как на палки. Кэп послал старпома поговорить с ними. А сам спустился в каюту, достал початую бутылку и основательно приложился. Он не был уверен, что команда послушается старпома. Бывает, когда и власть бессильна на корабле.

И точно. Старпом вернулся и проговорил, что парни не хотят больше иметь дело с этим русским или кто он там есть на самом деле. Его просто так не взять. А если попробовать сунуться на берег, то можно нарваться на пулю. И никому не хочется с продырявленной башкой отправляться на корм рыбам. Так что, похоже, кэп никому за выпивку не должен. Он что-то перепутал. Пусть-ка лучше подумает, как взять пушнину без всего этого…

Да, когда на судне такое, — это недобрый знак. Надо успокоить ребят, собрать ружья, потому что негоже иметь их не под замком, когда потеха кончилась. А Бен пусть даст парням работу, это отвлечет от вредных мыслей.

Он решил сопровождать русского до бухты. А там команда поостынет, одумается, что будет, если придется сойти на берег с пустыми карманами.

Кэп распорядился подать к обеду выпивку и приказал старпому объяснить всей команде, что, похоже, не они, а другие придут и снимут сливки.

Вдруг кто-то из матросов крикнул, что на зюйде показался дымок. Кэп поднялся в рубку, вскинул к глазам бинокль. Так и есть! По тому, как белела вода у форштевня, он понял, что это скорее всего военный корабль. У русских, насколько было известно, на всем Тихом океане от Золотого Рога во Владивостоке до бухты Провидения на Чукотке только и имелся один корабль сторожевой охраны — «Красный вымпел». Неужели он здесь? Фантастика! О боги, когда вы перестанете смеяться над людьми? А если не он, то чей же? Американский? Японский? Мало ли что могло произойти в мире, пока они здесь ошиваются?

Вскоре кэп разглядел на мачте крохотный, как уголек, красный флаг. Итак, пожаловали хозяева, Советы. Надо немедленно смываться, может, ещё удастся удрать в нейтральные воды. Невероятное совпадение, не мог же кто-то предупредить военный корабль о шхуне. Этот русский — счастливчик! И хорошо, что его не укокошили. Иначе бы не отвертеться, если задержат.

Шхуна тронулась. Корабль с красным флагом приближался. Кеп заорал в переговорную трубку, соединявшую мостик с машинным отделением:

— Вы что, захотели погостить у русских? Тащимся, как на похоронах.

Механик что-то буркнул в ответ. Ход вроде чуть-чуть увеличился. Это всё, на что была способна старая калоша.

Прямо перед ним брызнули осколки камня, и пуля, срикошетив, с занудным звуком ушла куда-то вверх и вкось.

Сергей взглянул на шхуну и увидел целившегося в нею человека в красной вязаной шапочке. Он присел за валун. И опять брызнуло каменное крошево, и с пением ушла срикошетившая пуля. Коли началась охота, значит, он здорово досаждает шхуне. И его дело — идти, хоронясь, не подставляя себя.

Когда начали палить всем бортом и Воркунов насчитал больше десятка остервенелых стрелков, он понял, что дело принимает нешуточный оборот.

Смерти он не боялся. К возможности умереть привыкают.

Но ему сейчас, в двух шагах от цели, просто нельзя было погибать. Он не имел права. Ибо некому было заменить его.

И он осторожно двигался вперед.

А потом он увидел дым, уходящий высоко в небо. Это был караван.

Итак, он пришел. Теперь последний рывок. Как в атаку на траншею врага. Тут уж он побережется. Не полезет средь белого дня. Дождется ночи. Пускай-ка они его ночью попробуют остановить. А он их захватит, отгонит подальше нарты с мехами, чтобы заморский купец не достал. А потом надо будет ехать в Петропавловск. Так что погибать некогда.

Сергей пытался представить, как он вернется в стойбище с пушниной. Ведь охотники не верили ему. Тем более, наверное, никто не ждёт его возвращения. А он вернется.