Василий Викторов - Приключения 1989

И судьба вознаградила его.

В один из дней, перед полуднем, следы каравана вдруг взяли резко вправо, к берегу. Сергей ускорил шаг, насколько это было возможно в его положении.

Он подошел к обрыву. Там, внизу, на литорали, каравана не было. Берег высокой и неприступной стеной тянулся над морем. Где-то впереди лежала Моржовая.

Чернело море. Оно было пустынным, ни дымка над ним по всему окоему. Неужели шхуна не пришла? Но Сергей чувствовал, она где-то здесь, неподалеку…

Хватаясь за камни, пятясь, как рак, он неуклюже спускался на берег. Из-под ног вырывались камни. Они увлекали за собой другие. И туда, на берег, струился, грохоча, камнепад.

Спустился. Сел отдышаться, вытирая испарину со лба. Он и налегке едва сошел. А как же те, с поклажей, с собаками?..

Но, коли спустились, значит, бухта близка…

Он понял, что подошел к самому главному в своей жизни…Плотный, убитый приливами до каменистости песок литорали почти не оставлял следов. Но Сергею уже не было нужды видеть, где чертили нарты свой путь. Другой дороги не было. И ему по литорали идти было значительно легче. Возле скал то и дело встречались каменные осыпи, ранившие ноги. По острым камням — как по стеклу. А обутки у него окончательно развалились.

За очередным поворотом берега, лукой вдававшимся в море, Воркунов услыхал, как горлопанили чайки. Так блажат они, когда дерутся из-за добычи.

Может, шваркнул кок за борт объедки — и чайки тут как тут, слетелись, и пошла потеха…

Так значит — шхуна?..

Ещё не видя её, Воркунов уже понял, что она здесь.

И вот прямо перед собой, сразу за поворотом, у самой кромки припая, в каких-нибудь двухстах метрах он увидел прокопченную, обшарпанную посудину ловцов удачи.

Он обессиленно опустился на валун. Он дошел и успел.

Зверски хотелось курить. Воркунов в который раз принялся обследовать карманы гимнастерки, штанов. Он все-таки наскреб на малюсенькую цигарку какой-то желтоватой пыли. Дрожащими руками долго высекал искру, раздувал трут. Наконец с блаженством затянулся, бросая искоса взгляды на шхуну, точно боялся, что она исчезнет.

И оттуда, похоже, заприметили его. Вывалил народ, одетый кто во что, сбился кучкой у борта. Сергеи насчитал восьмерых. Потом на спардеке показался какой-то чернобородый, наверное, кэп или хозяин, потому что всех как ветром сдуло с палубы. А чернобородый купец принялся разглядывать его в бинокль.

Потом возле хозяина закрутился ещё какой-то человек. Они что-то принялись обсуждать, жестикулируя, показывая руками на берег, в его, Сергея, сторону. Шхуна задымила и двинулась к северу. Видимо, к бухте. Ну что ж, и нам туда же…

«Шхунешка небольшая. Корпус деревянный и, судя по всему, старый. Значит, такой калоше даже сквозь слабый припай не продраться», — размышлял Сергей.

Он поднялся и двинулся в путь, видимо, теперь уже недальний.

Кэп вскинул бинокль и сперва не поверил своим глазам. Там, на литорали, двигалось какое-то существо. Короткая, в дырах, порыжевшая кухлянка. Изодранные торбаса. Худое, посиневшее от холода лицо, обрамленное жиденькой светлой бородкой. Сильный бинокль приближал так, что казалось, это существо — рядом, стоит лишь протянуть руку и дотронешься.

Значит, это и есть красный уполномоченный, которого вроде бы Иныл оставил на погибель в тундре. А он не изъявил желания подыхать, вон куда приплелся. Конечно, нелегко этот путь достался ему. Вон, еле движется, опираясь на палку. И с собой, судя по всему, ничего нет, — значит, это правда, что и харчи, и топор, и котелок, и запасную одежду забрали.

А чем же он питался? Нет, не может быть, чтобы у него ничего не было с собой. Наверно, эти туземцы всё-таки наврали, что оставили красного в тундре ни с чем. Ему бы не выжить.

Но, как бы там ни было, красный уже на подходе к бухте, и если ничего не изменится, завтра после полудня он может встретиться с караваном.

Шхуна поднялась к бухте Моржовой. Высоко в небо тянулся дым от костра.

Обжираются олениной, спят до одурения да палят костер. У кэпа потекли слюнки, так захотелось свежей оленины. Надоела протухшая солонина, от одного запаха которой тошнит. Но разве найдется храбрец, рискнувший бы сходить за свежим мясом! Да и оттуда, после того как погиб посланец, желающих наведаться на шхуну не было.

Однажды с берега на шхуну пробрался по ненадежному льду старик. Этот старик туземец сносно говорил по-английски. Был когда-то в услужении у знаменитого торговца Свенсона, имевшего фактории на здешнем побережье. Старику подарили бутылку виски. Он тут же приложился к ней. Пришлось отнять. Идиот, дойдешь до берега, там делай, что хочешь…