Георгий Марков - В поисках цезия

— Вы не видели доктора Горанова? Его разыскивают по телефону.

— Разве вы не знаете, что он внизу? — удивился Васильев, но его лицо просветлело, засияло, и ему очень захотелось сказать ей еще что-нибудь. Но женщина снова кивнула и вышла.

Симанский равнодушно взглянул на нее и, когда она закрыла за собой дверь, спросил:

— Кто это?

— Медсестра Антонова, — ответил Васильев. — Вы не знакомы с нею?

— Нет, — отрезал биолог. — Не люблю женщин! Для меня это люди второго сорта.

— Интересно! — засмеялся Васильев.

— Что здесь интересного?

— Как что? Вы биолог, а поддерживаете такую теорию!

Симанский махнул рукой, как бы говоря, что эта тема не заслуживает внимания. Они замолчали. Через некоторое время биолог подошел к кровати профессора, поглядел на него и, тяжело вздохнув, сказал:

— Понимаете, никто из близких профессора не верит, что его можно спасти. И консилиумы пришли к такому же заключению…

— Не знаю, — ответил Васильев. — Все выяснится только после операции. Нет безнадежных случаев — все в руках человеческих.

— Величайший ученый страны!.. Да вы, вероятно, и не знаете, как его ценят за границей, — со скорбной улыбкой сказал Симанский. — Этот умирающий человек дал миру больше, чем тысячи таких, как я и вы! Учение о микропроцессах, теория об устойчивости организмов, учение об ускорении процессов размножения, новые открытия в генетике… Венцом его» работы, которую он не успел завершить, являются методы стимуляции заживления ран. — Симанский говорил печально и несколько снисходительно.

— Вы говорите, как на похоронах, — заметил врач.

— В сущности, их не избежать…

— Все решит прибытие цезия, — возразил Васильев, уверенный, что только от этого зависит эффективность операции и жизнь профессора.

— А если не прибудет? — спросил биолог. — В такую ненастную погоду вряд ли кто-нибудь решится лететь из Советского Союза в Болгарию. Только чудом цезий можно получить вовремя.

— А я верю, что мы его получим. Непременно получим! Его послали со специальным самолетом.

— Погода одинакова для всех самолетов, — с едва заметной иронией ответил Симанский и восторженно добавил: — Впрочем, советские летчики великолепны!

Васильев внимательно посмотрел на него. Вдруг приглушенно зазвонил телефон.

— Доктор Васильев, — послышался голос Попова, — получено сообщение, что через сорок минут привезут цезий. Поезжайте за ним на аэродром. Вас заменит доктор Калчев. Возьмите кого-нибудь с собой. Ваши документы готовы.

Васильев повернулся к Симанскому.

— Самолет прибывает! — торжествующе объявил он.

— Наконец-то! — воскликнул ассистент с внезапной радостью. — Теперь появилась надежда. Никто не поверит, что в такую погоду можно летать. Летчик просто герой!

— А я поеду за цезием, — сказал Васильев и взглянул на часы. Ему нужно было дождаться доктора Калчева.

— Возьмите кого-нибудь с собой, не ездите одни. Кто знает, что может случиться, — с беспокойством предложил Симанский. — Если хотите, я поеду с вами. Это вопрос жизни, да еще какой жизни!

Васильев насмешливо улыбнулся.

— Видно, вы начитались приключенческих и детективных историй! Я не вижу ничего опасного в поездке на аэродром. Мы живем…

— …В такое время, когда враг интересуется всем! — добавил Симанский, и его очки блеснули.

— У вас богатая фантазия! Ну что же, попросите доктора Попова. Если он разрешит, пожалуйста, охраняйте меня.

Симанский вышел, чуть не столкнувшись в дверях с маленьким, подвижным доктором Калчевым.

— Беги, Васильев, беги, — заторопил Калчев своего молодого коллегу. — Каждая минута дорога!

Больной по-прежнему был без сознания.

Васильев получил бумаги и вышел на улицу. Там его ожидала уже заведенная санитарная машина. Рядом с шофером сидел Симанский.

— Надо спешить! — нетерпеливо воскликнул он.

И «скорая помощь» помчалась по улицам.

Шел проливной дождь. Шоссе было погружено в непроглядную темень. Только блеск молний время от времени озарял разбросанные по сторонам шоссе одинокие дома. Даже на поворотах машина мчалась с такой скоростью, что Симанский закричал шоферу:

— Здорово ведешь, черт, но смотри не угробь нас!

Уставший от продолжительного дежурства Васильев откинулся на сиденье и лениво глядел по сторонам. Весь день он провел в больнице. Главный хирург старался как можно больше держать его около себя. Васильеву льстило внимание Попова: очень немногие врачи пользовались доверием доктора. Знаменитый хирург придирчиво относился к окружающим. С каждой новой операцией росло у молодого врача восхищение учителем, его удивительным талантом. Все в больнице нравилось Васильеву, и он считал ее своим домом, частью своей жизни. Сколько волнений, сколько тревожных часов и беспокойных ночей пережил он в этом доме, где жизнь вела упорную борьбу со смертью…