Александр Лаврик - В долине белых черемух

«Белые ручки любят чужой труд»,- припомнил сейчас Шатров любимую присказку отца.- Придется всем батрачить на эту персидскую княжну, да еще с полпути вертаться».

Они проходили мимо ремонтных мастерских, где токарил Сергей Белов. На огромном дворе виднелись тракторы, бульдозеры, канавокопатели.

Сергей снял фуражку, обнажив белобрысый, коротко стриженный ежик, и на ходу приветственно помахал машинам: «До осени, братцы!» Его сильные руки касались почти каждой их детали. Он любил машины, как живые существа. Особенно ему нравились машины-работяги, которые редко возвращались в ремонт. А два бульдозера и канавокопатель он считал лентяями: чуть маленькая поломка - опять отдыхают у мастерской…

Зоя вдруг остановилась и загородила Сергею дорогу. Вадим расслышал их короткий, но решительный диалог. И до этого они не раз спорили о том же. Зоя дружила с Сергеем, но переживала, что у него всего лишь десятилетка, а главное, что он работает простым токарем. Ну хотя бы, на крайний случай, бригадиром. Дело тут было не в заработке, зарабатывал Белов побольше иного инженера, а в звании. Сама Зоя гордилась своим пединститутским знач-ком-«поплавком» и всегда прикалывала его к костюму. Мама, убеждена Зоя, с ума сойдет, если узнает, что она собирается выйти замуж за обыкновенного рабочего. И сейчас она снова, в который раз завела речь о том, что пора Сергею подумать об институте.

- Обещай, Сережа, что уйдешь от станка.

Сергей растерянно повел плечом и, словно извиняясь, проговорил:

- А если не смогу?

- Почему же я все могу?- тоном капризного ребенка спросила девушка.- Ведь смогла же я уговорить мою упрямую директоршу отпустить меня досрочно? И ради чего? Чтобы пойти с тобой. А ты…

- Ты молодец,- весь просияв, сказал Сергей.- Это здорово, что с нами пошла.

- Мне дифирамбы не нужны,- отойдя на обочину дороги, сказала рассерженная Зоя и угрожающе спросила: - А хочешь, я не пойду?

Угроза огорошила Сергея. Он повернулся к Зое и смолк, растерянный и озадаченный. В его серых глазах застыл недоуменный вопрос.

Неужели он плохо поступает, делая трудную работу своими руками? Ведь не может же он переложить всю тяжесть на зеленых мальчишек и девчонок, а сам ходить по мастерским руки в брюки и с важным видом поучать их. Да он же со стыда сгорит! И куда девать силу, если она играет в нем?

Но когда вновь его взгляд встретился с Зоиным, Сергей понял, что их дружба может рухнуть. Если сейчас Зоя отвернется, то навсегда. Таежный рассвет казался теперь Сергею пасмурным осенним вечером, когда не видно ни земли, ни звезд. Потерять Зою - даже страшно подумать! Но институт… Он не думал о нем. Даже не мог представить, в какой именно институт ему хотелось бы. И к тому же он убежден, что поступает правильно…

«Ну и дубина ты, Белов! - мысленно обругал его Орлецкий.- Чего стоит пообещать!»

Чтобы хоть как-нибудь выручить товарища, Вадим весело подал команду:

- На песню - стройся!

Зоя еще раз смерила отчужденным взглядом приунывшего Сергея и подхватила под руки Орлецкого и Шатрова. Сергей оказался на отшибе. Теперь, когда Зоя шла между двух рослых парней, он еще раз убедился, как она хороша. Зоя слегка касалась щекой плеча Орлецкого. Но Сергей не придал особого значения этому жесту. Он понимал: Зоя мстит. Но уже за то, что не вернулась, готов был простить ей наперед любые капризы.

Орлецкий обернулся и, ободряюще кивнув Сергею, гордо откинул назад свою рыжую огромную голову. В его светлых глазах заиграли веселые искорки. Он заулыбался заразительно, блеснув белыми плотными зубами.

Бревенчатые аккуратные домики под тесовыми крышами остались позади. Лишь один коттедж виднелся в стороне от дороги, среди кустов рябины и топольков. В нем жили начальник Дорстроя Чугунов и его жена, врач-хирург. Надо бы не будить людей, протопать подальше, а потом уж горланить песни, но Вадим Орлецкий рванул аккордеон и запел звучным баритоном:

Высокий Зоин голос слился с баритоном Вадима.

Окно в коттедже Чугуновых распахнулось. Хотя дом стоял далеко от дороги, остроглазый Ром Шатров успел разглядеть в окне смуглую черноволосую девушку. Тут же растворилась дверь застекленной веранды, и незнакомка выбежала на тропку, на ходу заплетая черную толстую косу.

- Кажется, к нам,- сказал Ром, повернувшись к товарищам. Они остановились, поджидая.

Девушка была невысокого роста, в простеньком ситцевом халатике и мужских стоптанных шлепанцах. Орлецкий, окинув ее наметанным взглядом, сразу заметил шрамик, пересекший левую бровь, и большой, давно заживший шрам на левой ноге. Ноги у нее были красивые, но цвет лица бледно-смуглый, без какого-либо признака румянца, и тонкий, с чуть заметной горбинкой нос, не понравились Орлецкому, и он даже не обратил внимания на ее выразительные карие глаза.