Александр Лаврик - В долине белых черемух

…В тенистом ущелье Баклан заметил оседланного вороного коня и сидевшего на камне человека в широкополой шляпе с опущенным темным накомарником.

- Здравия желаю, Начальник! - с явным недружелюбием пробасил Баклан и, бросив к ногам связку дичи, протянул свою грязную громадную лапу.

Тот, кого он назвал Начальником, не ответил на приветствие. Подмаргивая левым глазом (у него был тик), он сердитым тенорком спросил:

- Зачем стрелял?

- Зайца тебе подшиб. А что?

- Свяжешься с дураком - сам в дураки попадешь,- нервно вскочив и поддернув сползшие с толстого живота брюки, взвизгнул Начальник.- Вот хлынет вода в твою берлогу, тогда поумнеешь.

- В мою, можа, хлынет, можа, нет,- возразил Баклан, разглаживая окладистую черную бороду,- а в твою, чую, подпущают огонек… Но ты не пужайся. Поделишь свою тайну пополам - пущу в мою пещеру, не обижу, хоть сто годов живи…

- Гляди,- на плечо Баклана лег маленький, но тугой кулак. Начальник указал вниз, туда, где чуть в стороне от складских помещений перевалочной базы возвышалась над речным обрывом громадная лиственница.

Баклан взглянул без всякого интереса. Лиственница как стояла, так и стоит… Хоть бы ее громом разбило. Дурные воспоминания связаны у Баклана с этой таежной богатыршей, что уже лет триста красуется на тропе из сибирской тайги к восточному морскому побережью и с незапамятных времен считается у таежников священной. Здесь колчаковский полковник Ракитин чинил когда-то расправу над красными бойцами - колотушками дробил им руки и ноги. Сам Баклан дубинкой не размахивал, но и жалости не испытывал: одурманенный россказнями, он люто воевал против «большаков», к которым подался его младший брат. Да, раскололась тогда их семья…

В ту морозную ночь он по пьянке преподнес лиственнице щедрые дары - пять горстей золотых «николаевок» сыпанул, чтоб помогла добить «сатанинскую власть». А как вслед за полковником драпал под натиском красных обратно к морю, только плюнул в сторону «священной»: денег-то уже не соберешь, порты бы унести.

Недобрым прищуром скосились глаза у Баклана, глядевшего с горы на лиственницу.

- А чо? - столкнув с плеча руку Начальника, недоуменно прохрипел он.

- Теперь вижу - остарел ты! Не лучше своей слепой горбуньи стал,- съязвил Начальник.

Заходящее солнце бросило сквозь дальнюю седловину последний пучок лучей, позолотило лиственницу и все вокруг. И тут Баклан наконец разглядел под лиственницей палатку.

- Экспедиция готовится. Вверх по Ярхадане, слышал, пойдут. Понял, откуда вода в твою берлогу хлынет?

- Отговори, отступную дай!-выкрикнул ошарашенный новостью Баклан.

- Отступную… Эх, ты, дубовая голова,- безнадежно ответил Начальник. И прошептал, словно бы и деревья могли подслушать.- Один вроде податлив, да не в нем сила…

- Покупай! - рявкнул Баклан.- Иной раз и чирок могёт орлу шею свернуть!

- Не подумаю,- покачал головой собеседник.

- Жалеешь свои тратить - мои гроши бери.

- Да не в деньгах тут дело. Не подступишься к ним,- уже серьезно заговорил Начальник.- Главный у них - Белов, этакая комсомольская оглобля упрямая. Хоть целься ему из ружья в переносицу, не повернет обратно.

- Видали мы и таких!-угрожающе произнес Баклан и похлопал по винчестеру.

- Не скроешься. Разыщут,- отсоветовал Начальник и зашептал: - Они сушат дощаник над самым обрывом, да еще на кругляшах. Чуть бы подтолкнуть - щепок не соберут. Начнется волынка, глядишь, и разбредутся. Они-то не настоящие геологи, просто отпускники.

- Опять я должен свою дубовую башку совать?-в упор спросил Баклан.

- Пожалуй, лучше бы горбатой,- подумав, ответил Начальник,- она пошустрее тебя, подкрадется, как рысь…

- Кто на стрёме у них? - не поднимая головы, поинтересовался Баклан.

- Желторотый птенец охраняет,- бодро ответил Начальник.- Но учти: завтра утром отчаливают…

- Куда сгружать рыбу? - считая, что все решено, спросил Баклан.

- Сваливай хоть под корягу,- поморщился Начальник.- Не до этой гадости сегодня. С собой завьючьте всё, что в погребке припрятано,- указал он под куст ольхи и добавил: - Спирт, смотри, не распечатывай.

Сунув ногу в стремя, Начальник с трудом взгромоздился в седло, подождал, пока Баклан подаст зайца и, опустив черный накомарник, дернул поводья. Уже издали предупредил:

- Зимовье Игната обходи за сорок верст. А этих до скалы Тучэвула не трогай. Может, дальше Марлы не пойдут. Но уж потом действуй.

- Небось не кочерыжка у меня на плечах,- угрюмо процедил Баклан.