Михаил Демиденко - За Великой стеной

— Кого? — не понял я сначала.

— Дуппель М.

— А какое он имеет отношение к тетрадям? Я раздобыл их, считай, в Португалии, а не во Вьетнаме или в Корее.

— Но там есть факты, компрометирующие военных, этих всесильных ящеров. Молчаливый Макс...

— Он же Милитери Макс, или Дуппель М. Огромный, как шериф в Калифорнии, мрачный, как гриф в Скалистых горах.

Вопрос Боба был не так прост. Дуппель М — офицер армии США по фильтрации информации. Эта должность была введена Макартуром во время корейской войны, когда он приказал выгнать из Кореи всех журналистов, многие не смогли зацепиться даже за Японию. Объяснялось это «особыми интересами национальной безопасности». В Штатах по этому поводу в конгрессе был поднят шум. Макартуру пришлось пойти на кое-какие уступки, и как компромисс ввели должность цензора. Эта должность сохранилась по сей день. Теперь в зоне действия вооруженных сил США от него зависело, кого пускать в Сайгон, на передовую и т. д.

— Он, кажется, из ЦРУ, — сказал Боб, — черт его разберет, откуда. С подобными организациями шутки плохи.

— А, — махнул я рукой. — Помнишь историю про Тайвань, ее изучают во всех университетах как классику.

— Ты что имеешь в виду?

— Имя журналиста, к сожалению, забыл, — сказал я. — Ну, купил у какого-то чанкайшистского генерала план вторжения на континент. Да знаешь ты эту историю. Вот это работа! И ведь был корреспондентом калифорнийской газетенки. Газету скупили... Весь тираж. Повезло газете! Бояться Дуппель М, лучше в газете не работать. Информацию я получил вне его владений и не из его источников. Это мой бизнес. Плевать я на них хотел!

— И все-таки надо как-то подстраховать материал, — сказал Боб. — Как ты рассказал, разговор идет о торговле наркотиками, а этим и занималась, как тебе известно, даже мадам Ню, жена брата бывшего «президента» Южного Вьетнама Нго Динь Дьема, и еще раньше Бао Дай, а потом Ки и теперешний «правитель», контрабандистов опиума прикрывают даже в конгрессе Штатов «китайские лобби», как Анна Шенно. С тобой может случиться то, что случилось с беспокойным идеалистом Хоукриджем [30] Корнелиус Хоукридж — сотрудник «Эй-ай-ди» — управления международного развития. Вскрыл коррупцию, хищения и спекуляцию валютой членов правительства. На него было устроено покушение в США, погибла жена, он чудом остался в живых. (Примеч. авт.) .

— Перспектива не радужная, — согласился я и попытался «передвинуть фишку на цвет, после того как его назвал крупье». — Но существует же наконец свобода слова. Или первая поправка к конституции Штатов уже отменена?

— Перестань паясничать, — сказал Боб. — Я говорю с тобой серьезно. По-моему, ты сам не понимаешь, какая мина замедленного действия оказалась у тебя в руках. Никто не знает, когда сработает взрыватель, дай бог, чтобы ты в этот момент был от нее подальше.

Мы замолчали. Я еще не представлял подлинной цены дневников. Цена взвинчивалась как на аукционе. Третий удар молотка я услышал буквально через несколько секунд.

— Руки вверх! — раздался сзади голос с хрипотцой. И по тому, как это было произнесено, я понял, что тот, кто стоит за моей спиной, не шутит.

— К стене! — следовали четкие команды. — Опереться руками о стену, ноги шире! Шире, тебе говорят! Не оборачиваться. Стреляю без предупреждения. Сделаю дырочку в твоем дурацком черепке.

— Длинный, пошарь за пазухой, — раздался тихий, спокойный голос.

Потные шкодливые руки профессионально заскользили вдоль моего тела.

— Нет у него ничего, шеф — сказал Длинный. — Абсолютно ничего.

Мозг лихорадочно работал. Кто это свалился как кошка на голову? Конечно, люди господина Фу. У него был телохранитель по имени Длинный. Господин Фу взъярился, услышав, что Пройдоху Ке вывела на меня его собственная дочь. Он потерял голову. И вот пришли его люди. Неужели он знает, что у меня дневники? Может, ему поступил новый сигнал? От кого?..

— Повернитесь! — последовала команда. — Можете опустить руки.

В комнате оказалось трое «гостей». Первым стоял Длинный, разжалованный телохранитель господина Фу. Это он шарил у нас по карманам, выискивая оружие. Напрасно старался. Я неукоснительно придерживался правила Миклухо-Маклая — не брать на встречу с коренным населением страны, где аккредитован, оружия.

— Присаживайтесь, господа! — последовало предложение на английском языке с легким японским прононсом. Но и без этого достаточно было взглянуть на человека, уютно усевшегося на циновке, чтобы по тому, как он сложил ноги, и по лицу, глазам, несколько навыкате, по очертанию рта безошибочно узнать японца. Лишь для новичков, приехавших в беспокойную Юго-Восточную Азию, все национальности на одно лицо.