Уилбур Смит - Весы смерти

— Валяй, круши! — весело подбодрил его Гарет. — И да будет проклят тот, кто крикнет: «Хватит!».

Каким-то чудом в руке у него оказался бильярдный кий.

Теперь Джейк был почти погребен под курганом вечерних костюмов. Трое оседлали его со спины, двое вцепились в ноги, а один повис на его руках.

— Идиоты! Не меня надо бить, а его!

Он пытался указать на Гарета, но обе его руки были зажаты как в тисках.

— Совершенно верно, — согласился Гарет. — Грязный мошенник!

И он с невероятной ловкостью пустил в ход бильярдный кий. Толстым концом он с силой колотил им по головам хорошо одетых джентльменов, оседлавших Джейка. Они отпрянули, а освобожденный от их веса Джейк снова повернулся к Гарету.

— Послушайте же… — начал он, продвигаясь вперед, несмотря на вцепившихся в его ноги членов почтенного заведения.

— И правда, послушайте!

Гарет вскинул голову. Раздался полицейский свисток, за двойными дверями замелькали мундиры.

— Фараоны, черт побери, — объявил Гарет. — Может, мы еще успеем. За мной, приятель!

Несколько искусных движений кием — и он выбил стекло из окна, затем невозмутимо и легко шагнул в темный сад.

Джейк стремительно шагал по неосвещенной тропке под темными джакарандами [5]вдоль шоссе. Он держал путь к своему лагерю у ручья. Дикие вопли и полицейские свистки у него за спиной давно уже замерли в ночи.

Гнев его тоже улегся, он даже прыснул, вспомнив лиловое лицо пэра и его выпученные очумелые глаза. Затем он услышал позади себя характерное поскрипыванье рессор рикши и топот босых ног.

Еще не оглянувшись, он уже знал, кто это.

— А я было подумал, что потерял тебя, — как ни в чем не бывало проговорил Гарет Суэйлз. — Его красивое лицо с благородными чертами освещала зажженная манильская сигара, которую он зажал в зубах, развалясь на подушках сиденья. — Ты припустил, как кобель за сукой. Фантастическая скорость. Я потрясен.

Джейк несколько секунд прислушивался к ритмичной работе мотора, потом улыбнулся.

Джейк ничего не ответил, а продолжал себе шагать.

— Не завалишься же ты сейчас спать. — Рикша держался чуть позади Джейка. — Ночь только начинается, и кто знает, какие великолепные мысли и блистательные подвиги еще предстоит нам обдумать и совершить.

Джейк силился не улыбаться.

— Ну что? К мадам Сесиль? — искушал Гарет.

— Тебе так нужны эти машины?

— Мне больно, — торжественно произнес Гарет, — что мои дружеские чувства объясняются таким низменным материализмом.

— Кто платит? — спросил Джейк.

— Ты — мой гость.

— Ну что ж, я пил твое пиво, ел твой обед, с чего бы мне вдруг отказываться? — Он остановился и повернулся к рикше. — Поехали, — сказал он.

Рикша развернулся и побежал обратно в город. Гарет сунул Джейку в рот сигару.

— Что ты сдал себе? — спросил Джейк между двумя затяжками ароматного дыма. — Четыре туза? Полный флеш?

— Я возмущен такой постановкой вопроса, сэр. Я не слышал вопроса.

Некоторое время они ехали молча. Потом пришла очередь Гарета спрашивать.

— Если по правде, вы ведь не поджарили тому парню яйца?

— Нет, — согласился Джейк, — но история получилась недурная.

Дом мадам Сесиль скромно прятался среди деревьев огороженного сада. Над дверью горел фонарь. Гарет взялся за дверной молоток, но не постучал.

— Знаешь… Будь я проклят, но я должен перед тобой извиниться. Я все время неправильно о тебе думал.

— То-то смеху было.

— Я пришел к выводу, что мне лучше быть с тобой откровенным.

—Не знаю, выдержу ли я такой удар.

Они ухмыльнулись друг другу, и Гарет похлопал Джейка по плечу.

— Я угощаю, идет?

Мадам Сесиль была столь высокой, тощей и бесцветной, что становилось страшно — а не сломается ли она сейчас с треском, как тонкая палка. Ее неопределенно-темного цвета платье строгого покроя, застегнутое до подбородка, доставало до пола. Волосы были туго стянуты в пучок на затылке, смотрела она чопорно и неодобрительно, однако несколько смягчилась, когда ввела их в переднюю комнату.

— Всегда рада вам, майор Суэйлз. А вас, мистер Бартон, мы уже давно не видели. Я боялась, не уехали ли вы.

— Принесите нам бутылочку «Чарли Чамперс», дорогая. — Гарет отдал горничной свой шелковый шарф. — У вас еще не кончился тот, из погребов Пола Роджера, урожая 1923 года?

— Конечно, нет, майор.

— До того как повидаться с вашими девочками, мы хотели бы поговорить. Ваш кабинет свободен?

Гарет удобно устроился в большом кожаном кресле, в одной руке он держал бокал с шампанским, в другой — сигару.