Джозеф Киплинг: Человек, который решил стать королем

— Ну и проваливай к своим треклятым жрецам! — сказал я, тут же пожалев о своих словах — просто мне стало жутко обидно, что Дэн так свысока со мной говорит после того, как я всех вымуштровал этих людей и вообще делал всё, что он велел.

— Давай не будем ссориться, Пичи, — ответил Дэниел без единого бранного слова. — Ты тоже король, и половина этого королевства твоя — но неужели ты не видишь, что нам нужны люди потолковее нас, трое или четверо, которых мы бы разослали своими наместниками. Эта страна велика и обширна, и я не могу всё время объяснять, что нужно делать, и у меня не хватает времени на всё, что я задумал, а зима уже на носу, и всё такое, — и он запихал себе в рот чуть ли не половину бороды, которая горела огнём как золото его короны.

— Прости, Дэниел, — сказал я. — Я делал всё что мог. Муштровал людей, учил их правильно скирдовать овёс, раздобыл в Горбанде эти жестянки, — и я понял, к чему ты клонишь. Наверное, королям всегда тяжело в этом смысле.

— И вот ещё какое дело, — сказал Дрэвот, расхаживая туда-сюда. — Идёт зима, и с этими людьми у нас не будет много хлопот, а если и будет, то всё равно нам отсюда никуда не уйти. В общем, я хочу взять жену.

— Ради всего святого, оставь женщин в покое! — сказал я. — Мы оба делаем всё что можем, пусть я и в самом деле дурак. Не забывай об уговоре и держись от женщин подальше.

— Уговор действовал до того времени, пока мы не станем королями, а мы уже сколько месяцев как короли, — сказал Дрэвот, подбрасывая корону в руке. — Заведи и ты себе жену, Пичи — крепкую миловидную толстушку, чтобы было кому согревать тебя зимой. Здешние девушки будут покрасивее английских, а мы можем выбрать себе самых лучших. Поскоблить пару раз с кипятком, и они станут розовые что твои молочные поросята.

— Не искушай меня! — сказал я. — Я не намерен связываться с женщинами, — во всяком случае, пока мы как следует здесь не обоснуемся. Я всё это время работал за двоих, а ты, может, и за троих. Давай дадим себе передышку, раздобудем в афганских краях табачок получше, найдём добрую выпивку — но только никаких женщин!

— А кто говорит о женщинах? — сказал Дрэвот. — Я говорил о жене — о королеве, которая родит королю наследника. О королеве родом из сильнейшего племени, с которым ты через неё породнишься; которая ляжет с тобой и расскажет, что говорят в народе о твоих и его делах. Вот чего я хочу.

— Помнишь мою бенгалку, что жила в могул-серае [56] Караван-сараи, построенные вдоль караванных путей во времена империи Великих Моголов. , когда я работал путеукладчиком? — спросил я. — Вот уж много мне от неё было пользы! Она научила меня своему наречию и ещё паре вещей — но что потом? Сбежала со слугой начальника станции и с моим двухнедельным заработком. А потом объявилась на Дадурской узловой с малышом-полукровкой на буксире, да ещё имела наглость объявить себя моей женой — в депо, при всех машинистах!

— Это всё осталось в прошлом, — сказал Дрэвот. — Здешние женщины — белые, не хуже нас с тобой, и к зиме я намерен обзавестись королевой.

— В последний раз прошу тебя, Дэн, — сказал я, — оставь эту затею. От неё нам выйдет только вред. В Библии сказано, что короли не должны тратить силы на женщин — особенно когда они доводят до ума своё новое королевство.

— В последний раз отвечаю: я так хочу, и так будет, — сказал Дрэвот, и он пошёл через сосновую рощу, похожий на большого рыжего дьявола, а солнце сверкало на его короне, бороде и всё такое.

Но завести жену оказалось не так просто, как он думал. Когда Дэн обратился с этим к Совету, все как в рот воды набрали, пока Билли Фиш наконец не сказал, что лучше бы ему спросить у самих девушек. Дрэвот костерил их на чём свет стоит.

— Чем я вам не хорош? — орал он, стоя рядом с идолом Имброй. — Я что, собака?! Или я плох как мужчина для ваших девчонок? Разве я не покрыл эту страну тенью своей руки? Кто отбил последний афганский набег? (Вообще-то, его отбил я, но Дрэвот в ярости об этом позабыл.) Кто купил вам эти ружья? Кто починил мосты? Кто Великий Мастер того Знака, что высечен вот здесь? — сказал он, ударив кулаком по камню; он сидел на нём на заседаниях Ложи и на Совете, который тоже всегда открывался как заседание Ложи. Билли Фиш ничего не ответил, и остальные тоже.

— Не кипятись, Дэн, — сказал я, — и спроси у девушек. Так делается у нас дома, а они ведь почти англичане.

— Женитьба короля — дело государственной важности, — сказал кипящий от злости Дэн. Думаю, он начал понимать, что его занесло. Он вышел из зала Совета, а остальные так и остались сидеть, уставясь в землю.