Остин Райт - Островитяния. Том второй

Возможности переговорить с Наттаной так и не выдавалось. Вместе с мужчинами я отправился к амбару и стал помогать двум из них, работавшим на укладке черепиц в той части строения, где стропила были уже установлены. Каждая черепица была величиной едва ли не с могильную плиту. Часть их сняли со старой кровли, но большинство треснуло от огня либо упало и разбилось. Новую черепицу доставляли из карьера внизу долины, складывали штабелями на земле, а потом поднимали с помощью ручного ворота.

С нового рабочего места — крыши, достигавшей одной высоты с вершинами деревьев, открывался широкий вид на лежащую внизу долину и расположенные то тут, то там фермы. Земля, поросшая зеленью, была далеко внизу, люди сверху выглядели маленькими фигурками — пузатыми карликами, которые забавно шевелили коротенькими ножками и то и дело задирали кверху кружочки лиц. Солнце припекало, с запада по-прежнему дул суховей. Многие, не только братья Хисы, сняли с себя все, кроме рубашек, коротких штанов и сандалий.

Нам, кровельщикам, работавшим снаружи, большую часть времени приходилось наблюдать, как трудятся плотники, поднимая стропила. Скоро среди них появилась Наттана. Работа ее в качестве «подмастерья плотника», похоже, сводилась к тому, чтобы подавать инструмент добродушному бородачу, разговаривать с ним и веселить его. Он хохотал, обнажая белоснежные зубы. Оба явно были старыми друзьями. Потом она, присев на корточки, пилила доску, а бородач, стоя, наблюдал за ней сверху. Короткие штаны Наттаны плотно обтянули ее ягодицы и бедра. Все еще считая ее своей, я предпочел бы видеть на ней другую одежду. Но мог ли я вообще считать ее своей?

Работали не спеша. Все трудились с величайшим тщанием: новая крыша строилась не на один год. Постановка стропил или новый уложенный ряд черепиц воспринимались как важное событие. Тем не менее к полудню дело заметно продвинулось. На сердце у людей было легко, никто не отлынивал.

В полдень все оставили работу и отправились к озеру. Некоторые, большей частью женщины с детьми и несколько мужчин — жены и родственники помогавших Хисам, — поехали верхом, прихватив кое-что из провизии.

Все дружно посбрасывали одежду, но в воду входили робко — она была еще слишком холодная. Я с разбегу бросился в воду и подплыл к тому месту, где Наттана, затаив дыхание, медленно приседала, собираясь с духом, чтобы окунуться целиком. Встав, я снова увидел ее во всей наготе.

— Я хотел бы поговорить с вами, — сказал я. — Когда это можно будет сделать?

Она помолчала, что-то про себя соображая.

— Сколько времени нам понадобится?

— Я думаю, полдня.

Наттана изучающе посмотрела на меня, и трудно было сказать, враждебным или ласковым был ее взгляд.

Вдруг, словно очнувшись, она резко окунулась, окатив меня веером холодных брызг. Я взглянул вниз, на ее круглую голову и белую шею. В зеленоватой воде тело ее казалось размытым, с растопыренными, как у лягушонка, руками и ногами.

— Как долго вы пробудете здесь? — спросила она.

— Еще три дня.

— Полдня — немало, когда кругом столько дела.

— Но и не так уж много, Наттана. Уделите мне полдня.

— Хорошо, — сказала она. — Скоро придется снова отправляться на карьер за камнем для черепицы. Мы с вами можем поехать в одной тележке. Правда, там будут и другие, но поговорить мы сможем, и это займет как раз полдня.

Конечно, мы сможем поговорить и на карьере, хотя рядом все время будут посторонние. Но стоило ли продолжать торговаться?

— Когда, Наттана?

— Завтра или послезавтра.

— Спасибо, — сказал я.

Она коротко рассмеялась.

— Замерзла, — сказала она, вставая и поворачиваясь ко мне своей розовой, влажной, блестящей спиной. Полуобернувшись, она через плечо взглянула на меня, и в глазах ее я прочел укор. Она поняла, что в этот момент мне хотелось сказать ей, что она — моя и что я снова хочу ее…

Для ленча выбрали место рядом с эллингом. Развели костер, тепло которого было особенно приятно после холодной воды. Я совладал с собою и решил больше не докучать Наттане.

Потом, так же дружно, мы отправились на работу. Она становилась для меня все привычнее. Ведь когда-нибудь и я могу стать хозяином поместья, и мне придется возводить крышу своими силами, так что многому еще предстояло научиться. И пусть Наттана заигрывает со своим напарником. Я почти не вспоминал о ней, поглощенный тем, как ровными, красивыми рядами ложатся тяжелые, с синеватым отливом, каменные плиты.