Остин Райт - Островитяния. Том второй

— Не любой… Однако, Тор, я отставать не хочу.

За разговором они забыли обо мне. Обратившись к книжным полкам, я прошел в дальний конец залы и наугад взял с полки книгу, но голоса говорящих все равно доносились до меня. Они вели между собой негромкий спор, начатый, как видно, еще раньше. Как я понял, король хотел, чтобы Дорна провела рядом с ним еще несколько месяцев, прежде всего потому, что он должен быть в столице в связи с политическими обстоятельствами…

Я пытался отвлечься чтением.

Голоса зазвучали тише.

Любопытство заставило меня взглянуть в их сторону. Дорна поднялась, и теперь оба стояли возле очага. Рука Тора, лежавшая на плече жены, соскользнула, коснувшись ее бедра. Она быстро подняла на него глаза и чуть склонилась к нему.

Меня защищала надежная броня. Любой клинок не оставил бы на ней даже царапины, но иногда в ней возникала щель, и тогда острие вонзалось глубоко.

В своей тихой комнате, пахнущей кедром и фиалками, я спал долго и крепко. Проснулся я оттого, что мне смутно привиделась Наттана; словно поселившись где-то в глубинах памяти, она старалась утвердиться в моих мыслях, сейчас обращенных к другой. Утренняя свежесть дохнула на меня прохладой, когда я вышел на веранду, застекленной галереей протянувшуюся по всей длине дома и разделенную на ряд выступов-«фонарей».

Дорна прислала сказать, что появится не раньше полудня. Тор уехал охотиться, и мы позавтракали вдвоем с Донарой. Она не была «одной из них» — то есть обитательницей болот, — но тесное родство связывало ее с несколькими семьями, жившими неподалеку от Острова Дорн. Овдовев и после смерти единственного ребенка Донара оставила усадьбу мужа, о которой было кому позаботиться, найдя для себя новый интерес в жизни — Дорну, которую она знала с детства.

Прогулка оказалась столь утомительной, что я скоро вернулся, впрочем успев составить представление об окрестностях охотничьего домика. За домиком, отделенная от него густой сосновой рощей и окруженная со всех сторон крутыми скалистыми склонами, была выемка площадью акров в пять, где разместилась крошечная копия поместья. В конце ее, под утесистым навесом, был небольшой пруд, его питал ручей, каскадами ниспадавший из узкой расселины.

Вернувшись, я решил дожидаться Дорну в зале, где мы провели вчерашний вечер, избегая, однако, садиться в кресло королевы Альвины и ее — Дорны.

Наконец она появилась и направилась ко мне, ступая, как всегда, легко, мягким и пружинистым, как у пантеры, шагом. Лицо ее сияло какой-то новой красотой, впрочем как будто уже давно знакомой и любимой.

— Такая чудесная погода, не хочется быть в комнате, — сказала она. — Давайте найдем другое место. Можно захватить пледы и посидеть где-нибудь на солнышке.

Место, которое она имела в виду, находилось в восточном конце веранды. Солнце стояло над густыми верхушками сосен, чей резкий запах освежал воздух. Мы устроились поудобнее, полулежа в двух шезлонгах будто на палубе парохода. Солнце светило ярко, согревая нас своим ласковым теплом. Прямая линия горизонта открывалась взгляду.

— Здесь мы с вами как двое раненых на поправке, — сказала Дорна. — Будем говорить или помолчим?

— Будем говорить, — ответил я. — Впрочем, разве это важно?

— Для меня сейчас — нет, но если мы упустим такую возможность, то как бы нам потом не пожалеть. Впереди у каждого из нас долгая жизнь. И мы оба станем счастливей, если по-настоящему узнаем друг друга… Вам не кажется?

— Я хотел бы знать одну вещь, Дорна. Почему вы, и ваш брат, и даже Наттана предупреждали меня, чтобы я не влюблялся в островитянок и не давал им повода влюбляться в себя? Что было, по-вашему, со мной не в порядке?

— Я догадывалась, что вы спросите меня об этом!.. Не могу говорить за них, и саму себя-то я не до конца понимаю… — Она прижала ладони к лицу. — Мне кажется, вам будет больно это слышать.

— Вряд ли вы сможете причинить мне боль тем, что думали обо мне когда-то.

— Вы позволите, я вернусь к тому, что было в самом начале? — спросила Дорна. — И пожалуйста, простите меня… Когда брат вернулся из Америки, он часто рассказывал о вас. Из его слов складывался довольно расплывчатый образ, и все же…

Она замолчала.

— И я оказался не таким, Дорна?

— И таким, и не таким… Я уже начинала думать о замужестве, и я надеялась, полагала, что это может быть выход… Случалось, я повсюду искала путей вырваться.

— Когда же я приехал, выяснилось, что такой выход вас не устраивает? Вы были разочарованы?