Николай Пряничников - Золотой гроб

В это время со стороны самолета доносились, какие то крики. Я увидел, как Владимир, выбросив колодки из — под шасси, садился в самолет, а мужик протестовал и тащил его за футболку назад. Владимир, почувствовав, что страж воздухоплавания вряд ли отстанет добровольно, вылез из самолета и приложился к мужику кулаком. Тот упал, затем вскочил и побежал в сторону дома. Владимир снова забрался в самолетик. Через несколько секунд, пропеллер завертелся и взревел мотор. Самолет пробежался от домика лесника и, развернувшись, поехал к опушке, где залегли наши ребята. Я увидел, что Владимир через стекло призывно машет рукой. Я оставил раненого хлопца в покое, и, захватив его автомат, бросился к ребятам.

Ширококрылый самолет, подпрыгивая на неровностях почвы, подъехал к опушке и развернулся. До него оставалось не более 20–ти метров. Схватив мешки и рюкзаки, все наши побежали к самолету. Пока остальная команда скрывалась в его чреве, я пятился к нему задом. Одной рукой я держал мешок на плече, другой автомат, держа его, как пистолет. С левой опушки стали стрелять. Из — за рева мотора я не слышал выстрелов, но видел, что пули вспарывают траву около шасси и поднимают кусочки земли. Я увидал наших преследователей. Они прятались за деревьями метрах в двухстах на левой оконечности поляны. Я выпустил в их сторону длинную очередь. Подбегая к самолетику, я успел заметить на его крыльях, какие то заплатки, вмятины на фюзеляже, а на дверцах ободранную краску. Наверное, этот старичок бывал во многих передрягах? Но сейчас ему предстояло главное испытание — спасти заблудших туристов. Внутри было четыре кресла и маленький грузовой отсек, куда я и заполз, забросив внутрь мешок и автомат.

Вовкино лицо было напряжено. Он потянул на себя какой то рычаг. Самолет зарычал еще более и, прыгая на кочках, направился к противоположному лесу и стал набирать скорость.

— Закрой дверь, — прокричал мне Владимир. Я захлопнул дверцу грузового отсека, но она открылась. Я хлопнул ее несколько раз, кажется, защелкнулось.

— Ни фига себе, летуны. Организация серьезная, а двери не закрываются. Прямо как в моих стареньких 'Жигулях'. Сядь в кресло! — Сквозь нарастающий рев мотора прокричал мне Владимир. Я как — то пролез между Михаилом, Наташей и Ларисой. Теперь на двух креслах тесной кабинки мы были уже вчетвером. Игорь сидел рядом с Владимиром. Сзади, в грузовом отсеке валялись закинутые рюкзаки и мешки с драгоценностями.

— Давай! Володя. Нажимай! — прокричал я брату. Он сосредоточенно молчал.

Стремительно приближался лес. Самолет ревел, и чувствовалось, что вот — вот, он должен оторваться от земли, но метров за пятьдесят до него, Владимир резко сбросил газ, и самолетик стал тормозить, чуть не врезавшись в кусты. Владимир опять развернул его, задевая крылом ветки.

— Не взлетим — прокричал он — Тяжело.

— Давай, Володя, давай, дорогой, придумай что — нибудь?

Самолет остановился, новый пропеллер продолжал вращаться, отражаясь на солнце полу прозрачным желтым кольцом. Владимир выскочил из кабины, открыл дверку грузового отсека со своей стороны, нащупал какой то ящик с инструментами, прикованный к полу и стал выбрасывать оттуда всякий железный хлам. Там же, кстати, за ящиком лежал и, погнутый Мишкиной бутылкой пропеллер, который тоже полетел на землю. Но, самолет облегчился не более чем на 40–50 килограммов.

Издали мы увидали, что со стороны реки и избушки на поляну выбежало человек пять наших преследователей. Автомат был только у одного из них, но и этого вполне хватало, чтобы справиться с нами, сейчас уже, практически, безоружными. Они цепью бежали в нашу сторону.

Владимир закончил выбрасывать инструмент, захлопнул дверцу и снова занял место пилота. До хлопцев оставалось всего метров пятьсот, и бандиты приближались.

— Ну, что старик, — сказал я брату — или мы сейчас взлетим в небо живыми, или туда полетят только наши души. Неожиданно, откуда — то сзади, буквально в пятидесяти метрах от самолета из лесу вынырнул УАЗик Джона. Стервец, успел таки, где — то переправиться!? Переправиться он мог только в Хахалах через мост. Наш самолетик опять стал набирать скорость, направляясь теперь уже в сторону домика лесника. УАЗ погнался за самолетом и вскоре уже прыгал на кочках рядом с крылом. С Джоном сидел горбоносый Октябрь Максимыч в грязной милицейской рубахе без одного рукава. Правое окно автомобиля было опущено, и я заметил, что лицо у него перекошено не только от гнева. Вероятно, после Володиного апперкота правая его челюсть так сильно распухла, что не было никаких пропорций в благородном лице милиционера. Он что — то угрожающе кричал, и махал Вовке пистолетом, требуя остановить самолет. Через несколько секунд он выстрелил. Пуля попала в дверное окошко грузового отсека, сделав в нем дырку. Я услышал, как вторая пуля ударила в крышу кабины.