Picaro - Шанхайский регтайм

— Хорошо придумал, — похвалил Хонгки. — Тогда никто и не поймет, что убили. Утонул человек и все. Никаких следов.

— Тихо ты! — ствол "маузера" ткнулся в лоб рыдавшего во весь голос Фанга. — Тихо! — прикрикнул Ксу, и пистолет неожиданно подпрыгнув в его руке, загремел и лизнул огнем выстрела лоб комиссионера.

Фанг опрокинулся на спину и стал корчиться в агонии. Бандиты растерянно смотрели. Наконец, он застыл. Хонгки поковырял, потряс в оглохшем ухе пальцем и захохотал. Хлопнул по спине незадачливого стрелка. Затейливо выругался и приказал Донгу помочь Ксу зарыть труп.

Недовольно ворча, водитель сходил к машине за лопатой. Ксу спрятал оружие в кобуру и достав нож, разрезал на теле мертвого комиссионера веревки. Вместе с Донгом они понесли тело куда-то за хибару.

Хонгки несильно пнул белого лежавшего неподвижно. Александр вздрогнул и беспомощно замычал.

— Нужно отнести его в дом, — сказал один из бандитов. — Чего ему тут валяться?

— Пусть лежит здесь, — главарь зевнул. — А в доме — я лягу сам. Ты и Шан — сторожите. По-очереди. Донгу, когда вернется, скажете, чтобы шел к реке. Пусть лодку высматривает.

Не слушая возражений, Хонгки развернулся и пошел к хибаре. Прежде чем войти, снял с гвоздя бумажный фонарь. Плотно закрыл за собой дверь.

— Какой губернатор выискался, — Шан сплюнул вслед ушедшему. — Давай кинем жребий — кому первым сторожить, — он достал из кармана медяк.

— Чего бросать, — второй бандит раскурил трубочку. — Я посижу. Можешь спать первым.

Шан полез в кабину грузовика. Вскоре оттуда раздался храп. Его товарищ разложил на земле оставшийся от Фанга ковер и присел. Подтянул к груди колени, обхватил руками. И стал сонно смотреть на синий свет в разбитом окошке хибары.

Наступил вечер, людей на тротуарах заметно прибавилось. Распугивая клаксоном неосторожных пешеходов и рикш, лавируя в потоке авто, белый "бьюик" свернул на одну из улочек, прилегавших к авеню Жоффр. Рабочий день на "русской" улице закончился, но Боярышников не удивился тому что на зеркальной двери антикварного магазина Лугового по-прежнему висит табличка "Открыто". Шанхайский старожил не придерживался конкретных часов работы и зачастую, отпустив помощника допоздна засиживался в своей лавке. Дописывал в тишине статьи, принимал гостей и не спешил подняться на второй этаж к семье, где находилась его квартира: в свое время антиквар приобрел половину дома.

— Жди, — приказал шоферу Иван Всеволодович и покинул машину.

— Добрый вечер, господин полковник, — какой-то прохожий русский месье узнал полицейского и приветственно приподнял над лысиной соломенную шляпу. — Как поживаете? Боярышников соплеменника не узнал, но вежливо улыбнулся и на мгновение задержался обменяться рукопожатиями. Звякнул колокольчик, полицейский вошел в антикварный магазин. Луговой стоял за прилавком и беседовал на французском с толстяком в сером костюме. Не только беседовал, но и показывал раскрытую сафьяновую коробочку. С чем-то желтым и блестящим. Увидев приятеля, он негромко сказал:

— Ваня, подожди пару минут. Я тут с клиентом… — Луговой указал на стоявший в глубине лавки стул украшенный позолотой и великолепный резьбой. — Присаживайся.

— Не отвлекайся, — Боярышников садиться не стал и прошел к стене, где стояли стенды с русскими орденскими и полковыми знаками, висели наградные сабли, кортики с надписями "за храбрость".

Пока полицейский ностальгировал по былой славе великой империи, Луговой закончил разговор с покупателем. Тот так и не решился приобрести редкий и дорогой цехин времен венецианской республики, пробормотал, что "подумает". Провожая нумизмата к двери, хозяин пошутил, что этой монетой, возможно, расплачивался сам Отелло. Толстяк вежливо улыбнулся и откланялся. Услышав звонок дверного колокольчика, Боярышников оторвался от блеска золота и красочных эмалей. Скользнул напоследок взглядом по благородной синеве дамасского клинка шашки с "клюквой" (69), украшавшей серебряную рукоять. Вынимая из кармана брюк коробку папирос, он пошел навстречу Луговому.

— Что-то случилось, Иван? — привычно сутулясь, Константин Павлович изучал выражение лица приятеля. — У кого неприятности? У меня, у тебя или у нас? — он поправил указательным пальцем оправу очков.

— У нас, слава Богу, — все в порядке, — со значением ответил Боярышников и закурил.

— Но у меня для тебя, похоже, печальная новость, — он вынул из внутреннего кармана пиджака конверт и вытряхнул на стеклянный прилавок потертую красную книжицу с оттиснутым на ней орлом. — Посмотри.