Вадим Новосадов - Маска Гермеса

- Но мне не ко времени покидать Европу.

Воленталь недоверчиво покосился на собеседника.

- Меня рано списывать как игрока, - самолюбиво воскликнул Визант.

- Уж не задумал ли ты покер с сильными мира сего? С козырными картами из своего компромата? - догадался напарник.

- Почему бы и нет?

Воленталь с секунду молчал с неодобрительной ухмылкой.

- Тебе этого никогда не забудут.

- И что же, мне теперь смириться с участью ходячего мертвеца, час которого только отложен на день, другой. На них можно повлиять их же оружием.

-Возможно, - соглашался Артур приглушённым голосом, скрывавшим раздражение, но через секунду взгляд его снова оживился иронией. - Раз уж тебе обеспеченная пенсия в далёкой Мексике не подходит, каким таким рискованным планом ты решил себя развлечь?

- Вот именно, что я не прочь бы провести остаток своей длинной жизни в Латинской Америке, обзаведясь ранчо от скуки. Только я не уверен, что мне хватит моего капитала. Я транжира, чем больше у меня денег, тем больше я их спускаю. Сбрасывать же козырные карты я могу и в любой другой стране. Но пока я готов побыть здесь, всё же французский я знаю как свой родной язык.

Воленталь снова задумался. Должно быть, к Византу, он сейчас относился как к выскочке, и только присущее ему хладнокровие, как панцирь сохраняло его от ударов вздорных поступков окружающих. Впрочем, Воленталь, насколько успел его узнать Александр, совсем не был высечен из кремния. Герметичная душа бурлит сильнее внутри. Не исключено, что модельный бизнес и его подруга отнимали значительную часть его души, а для сыска у него только и оставался холодный расчёт. Здесь, он как бы отдыхал в прагматике познания, мало кому доступном, и потому лишённом эмоциональности.

- Если ты подбросишь в прессу эти данные, то рискуешь не только собой, но и мной, - ледяным тоном прервал паузу собеседник. - Ты поджигаешь фитиль от адской машины, подложенной неизвестно под кого. Одно только ясно - под саму власть. У всех спецслужб есть все эти сведения, хотя у тебя только часть, и дёрнув за одну нить, ты разрушишь их планы. Хотя ты не главный игрок. Всему своё время и место. Здесь я тебе не союзник.

Визант бросил на него ястребиный взгляд, оставаясь внешне спокойным.

-Коррупция и пособничество терроризму - не игра. Это государственное преступление, - недовольно возразил Александ. - А я не только спасаю свою жизнь, но и достоинство.

Воленталь совсем помрачнел, потом принял озадаченный вид, поняв, что зря уязвил самолюбие напарника.

-Александр, мне будет неприятно, если ты попадёшься. То, что за мной не увиваются парни из французской контрразведки, продлится не долго. Пока я под прикрытием своей разведки, но я лишусь этого, едва ты откроешь прессе свой материал.

- И всё же, пока я буду где-то отсиживаться, все факты и домыслы так перепутаются, что потом уже ничего не докажешь, - Визант прямо смотрел перед собой, не внимая доводам наставника. - И я служу стране, а не конкретным чиновникам.

- Увы, но чиновники и считают себя страной.

- Меня принуждают доказывать обратное.

- Тот, кто замыслил эту химеру с убийством Мерзоева, будь то Спирин, или некий безликий сговор, на то и рассчитывали, чтобы ты открыл этот шлюз.

- А теперь вы преувеличиваете мою роль. Если обстоятельства предлагают мне стать рычагом к неким неизбежным событиям, почему я должен уходить в сторону. Чему быть, того не миновать. Они бросили вызов, я его принял. И я совсем не настаиваю на том, чтобы вы мне помогали.

- Я буду прикрывать тебя, насколько смогу, - резко пообещал Воленталь.

Лицо Артура выражало сожаление из-за того, что его напарник пренебрегал собственной судьбой.

-Ну что же, и на том спасибо. Где-нибудь высадите меня, - сдержанно произнёс Визант.

-Ни пуха, ни пера, как говорят русские, - пожелал Воленталь, уткнувшись взглядом сквозь переднее стекло, смирившись с тем, что раз кто-то летит в ад очертя голову, то переубеждать его бесполезно.

***

Визант вознамерился подбрасывать приманку прессе, если она среагирует, поведёт игру дальше, доказывая, что не он организатор убийства Мерзоева, и открывая след к истинным заговорщикам во всей этой истории, которая, является лишь фрагментом некоего зловещего сценария. Самое страшное, что ожидало его на этом пути, это обвинение в государственной измене, невыносимая для него ноша, даже, если бы сохранил свободу в изгнании.

Удачей своего мероприятия он мог считать хотя бы отставку Спирина, не говоря о том, чтобы его разоблачили как заговорщика, о чём, возможно, мечтал и директор ФСБ, Буранов, который, не исключено, просто не имел духа пойти против влиятельных сил, либо пока не имел достаточных доказательств. Александр понимал, что мог разрушить сложную операцию своей службы против коррупционеров и изменников, но не в состоянии был остановить себя. Да и обстоятельства не позволяли, поскольку его жизнь могла оборваться раньше, чем он реализовал бы свой замысел.