Исаак Бацер - Позывные из ночи

— Съездить-то могу. Да прежнее задание очень мне по вкусу, — сказал Саша, глядя в глаза Гайдину.

— Готовь лодку, — будто ничего не услышав, ответил Гайдин.

И Саша понял, что его дело — выполнять приказ, раз уж он встал на тропу разведчика.

А Гайдин продолжал:

— Через два дня вечером придут сюда Зайков и еще кто-нибудь. А шашку принесешь при следующей встрече. Попытаемся сами подпустить огонька в штаб.

— Хорошо, лодка будет.

— Тогда все, встреча через три дня здесь, в 20 часов. Пароль: «Я вернусь». Ясно?

— Ясно.

В Шалу ехать никому из разведчиков так и не пришлось. Через день после встречи с Ржанским, когда, казалось, все уже было решено, подпольщики получили новую радиограмму. В ней говорилось: «Продукты, листовки, батареи — всего восемь мест выбросим самолета 14.09 от 3 до 6 часов раойне К-нав. Ваш сигнал: большой огонь. Следите. Если не будет 14, операцию повторим следующие сутки те же часы».

— Видно, понимают там, что не легок водный путь, — сказал Гайдин, прочитав радиограмму.

Приняли решение: тринадцатого к ночи всем выйти на болото, подготовить там сигнальный костер и ждать. Накануне Гайдин и Зайков должны были сходить в Оятевщину и предупредить Ржанского о том, что поездка в Шалу отменяется. Орлов и Дудкова в тот же день побывали в Вертилове у Сюкалина и получили у него свежие сведения об обстановке.

— Ну как, расстроился парень, когда узнал, что поездка отменяется? — спросил потом Орлов Гайдина.

— Даже в лице изменился, говорит: «Не везет мне, думал, после Шалы совсем к вам уйду, а выходит опять сорвалось».

— Мне кажется, партизан из него был бы толковый, да и разведчик неплохой. Молод, правда. Но ничего, привыкнет.

— А как Сюкалин? — спросил в свою очередь Гайдин.

— Подтверждает, что «приятели» наши насторожились. Он слышал, будто листовки где-то нашли. Патрулируют все деревни. К нему тоже заходили. Офицер советовал: «Ты, Сюкалин, сделай так: если придут партизаны, замани их к себе, пригласи чай пить, а нам дай сигнал».

— Сюкалин у них не на подозрении? — тревожно спросил Бородкин.

— Думаю, что нет. Однако просил большой группой не ходить. Говорит, когда мы в бане у него мылись, очень боялся за нас. Могли подумать: нет ли гостей у Сюкалина, если баню на неделе топит.

— Ну, ладно, что было, то прошло. Банька неплохая была, — засмеялся Куйвонен. — Только прав Сюкалин: на неделе мыться больше не будем. Приметно это. А что, Даша, — улыбнулся он, — стала бы ты делать, если бы в бане зацапали?

— А у меня защитница была — бабушка Матрена Михеевна. В обиду бы не дала. Когда я ее спросила, живет ли кто в Лонгасах, она мне знаешь, что ответила?

— Что?

— В Лонгасах, говорит, людей нету, одни фашисты проклятые.

— Вот это теща! — пошутил Бородкин, а затем уже серьезно добавил: — Продолжай, Алексей.

— А еще говорил Сюкалин, что к нему переводчик приходил, Аликом зовут. Спрашивал: правда ли, что партизаны в Вертилово наведывались?

— А он что? — забеспокоился Гайдин.

— Сказал: коль появились, никуда не уйдут. Из-за коммунистов, говорит, я два раза в тюрьме сидел и не пропущу случая свести с ними счеты. А потом еще сказал: Я сам имею задание от коменданта Роома партизан выведывать.

— Молодец. Хорошо отбрил. Но поверил ли переводчик Сюкалину?

— Думаю, поверил.

— Да, зашевелились маннергеймовцы, — задумчиво заключил Бородкин. — Надо быть поосторожнее. Особенно сейчас. А самое главное: самолет не прозевать. Всю эту операцию возлагаю на наших военспецов. На вас, Гайдин.

— Хорошо.

Встречать самолет вышли все, кроме радиста. Ему надо было приготовиться к связи со штабом и доложить о результатах операции, как только подпольщики вернутся на базу.

На болото отправились с наступлением темноты, прихватив с собой сухие ветки, бересту, смолистые чурки.

Шли молча. Орлов часто вскидывал голову, всматриваясь в серое, без единой звездочки небо. Все заволокло тучами, а ведь днем было ясно.

На болоте сыро, холодно. Выбрав место под костер и сложив дрова, поднялись на высоту. А там еще холоднее. Даже от ветра негде укрыться. Зато обзор много лучше.

До двух часов ночи дежурили все, установив круговое наблюдение за местностью. Находились в полной боевой готовности, с автоматами, с пистолетами, гранатами.

В напряженной тишине вдруг явственно послышался шорох. Казалось, кто-то осторожно подбирается к тому месту, где находились наблюдатели, время от времени останавливаясь и прислушиваясь.