Виктор Вучетич - Поединок. Выпуск 3

— Алексей Васильевич, вы меня слышите? — постарался сказать не очень громко, но внятно. Понимал, что каждый звук молотком отдается в его мозгу.

Раненый разлепил веки и снова сомкнул. Так штангисты берут свой последний вес.

— Я буду говорить, а вы молчите. В ответ на мои вопросы, если вам нужно ответить «да», вы лишь открывайте глаза. Если же — «нет» или не знаете, что ответить, не открывайте. Держите закрытыми. Я пойму. Вам понятно?

Он чуть приподнял веки.

— Достаточно. Так и будем беседовать, — сказал я и спросил врача: — Так можно, доктор?

— Так лучше.

Я заполнил анкетные данные. Они были известны: Свиридов Алексей Васильевич, где и когда родился, сержант милиции, номер отделения, образование, домашний адрес.

— Об ответственности за дачу заведомо ложных показаний предупрежден, — зачитал я конец анкетной части.

Свиридов приподнял веки.

— Пожалуйста, доктор, распишитесь за свидетеля, что ему объявлено предупреждение.

Я протянул ей бланк, и она, пожав плечами, подписала протокол.

Протокол допроса свидетеля требуется составлять по всей форме. Иначе допрос не получит силу доказательства. Не зачитай я предупреждения, любой юрист может опротестовать это свидетельское показание. Скажет, что вольная запись, а не допрос. А если показание окажется единственным? Объясняй тогда ситуацию и что стоило давать его Свиридову. Суду не до эмоций. Ему подавай правильно оформленные доказательства.

Другое предупреждение, тоже положенное по закону и отпечатанное типографским шрифтом на бланке, — об ответственности за отказ от дачи показаний — я вычеркнул жирной чертой. В том состоянии, в каком он находился, милиционер Свиридов имел полное право отказаться от допроса.

...Когда он понял, что тяжело ранен и в больнице, его сразу затревожила мысль о преступнике. Поймали или скрылся? Если скрылся, то кто же, кроме него, Свиридова, найдет? И тяжко стало милиционеру от беспомощности.

Он попросил воды. Сестра, неотрывно сидевшая около, провела по сухим губам влажной ваткой. Большей дозы не полагалось — опасно.

Свиридов пошевелил губами. Сестра наклонилась.

— Следователя... Позовите следователя, — еле расслышала она горячий шепот, слова по складам.

Девушка прижала ладонь к его губам, велела молчать. И побежала за врачом. Больной пришел в сознание!

Врач пришла немедленно. Посмотрела ласково и сказала:

— Какой молодец! Прямо герой!

Он зашептал, повторяя просьбу.

— Молчите, Свиридов, — сказала врач. — Какой еще следователь! Вам нельзя говорить, нельзя напрягаться. Лежите смирно, спокойно. Тогда он попросил:

— Пить.

Она сама приложила мокрую ватку к его губам. Но он сжал их.

Врач удивилась и отняла «питье».

Свиридов опять попросил. Но только ему поднесли, упрямо закрыл рот. Это был своеобразный протест. И она поняла его. В это время я и приехал в больницу во второй раз.

Врач вышла и сказала:

— Ну и скорость! Мы только что звонили вашему начальнику, а вы уже тут как тут.

И сообщила о поведении раненого, о протесте.

— Вы словно сговорились, — сказала она.

— Да, доктор, вы не ошиблись.

Стоило ли говорить громкие слова о присяге? И у них, у врачей, есть своя присяга. И они верны ей без громких слов.

— Я знаю, вы делаете все, чтобы раненый выжил, — сказал я. — Но и он тревожится не о себе. Его мучает, что убийца на свободе. Что он упустил его. С оружием. И кто поручится, что не к вам, так в другую больницу не доставят еще одного раненого? Если не сразу в морг.

— А если ему станет хуже? — Она думала только о нем, о конкретном человеке, борьбу за жизнь которого поручили ей.

— Я, конечно, не медик, но уверен, что для него молчание в данной ситуации — хуже некуда.

— Я не страхуюсь, — сказала она тихо.

— Понимаю и верю. Но он думает: раз жив, значит, надо помочь, он нужен, что он еще на посту. Доктор, у таких людей, как он, долг уходит со смертью.

— Красивые слова.

— А чего их стесняться, если они точные, доктор. Дайте ему сказать то, что он хочет. Этим поможете.

В уголовном розыске не сидели сложа руки. Сотни людей старались установить, найти преступника. Не сегодня-завтра станет известно и кто он, и его приметы. Не скроется. Но бежит время. Могут быть новые жертвы. И хотя чем больше натворит, тем скорее попадется, от этого не легче. Ни людям. Ни ему. Сколько раз они, бывало, упрекали нас: «Что же меня вовремя-то не взяли?» Врач разрешила допрос...

— Это случилось в том месте, где вас нашли? В парке? — спросил я Свиридова.