Виктор Вучетич - Поединок. Выпуск 3

Его размышления прервало нарастающее рычание.

Машина будто тянула резиновый канат. Но вот он перестал растягиваться, и автомобиль остановился.

«Грязь волочится», — подумал Исламов и, захватив лопату, вышел из кабины.

Миша нагнулся, чтоб увидеть колеса прицепа. Перед ними барьером поднималась горка липкой земли. На каком-то маленьком ухабе колеса съехали юзом и, раз потеряв сцепление с землей, заскользили подобно салазкам.

Шедший впереди вездеход Жучаева остановился. На подножку вышел Слава и закричал:

— Ну, началось?

— Ничего! — ответил Миша.

Пока ехали по равнине, машины останавливались, едва пройдя сто метров, и шоферы освобождали колеса от грязи. Водители не успевали даже отдышаться, как приходилось снова глушить моторы и брать в руки лопаты.

У глубоких выбоин Слава по очереди перетаскивал машины на буксире.

За три часа проехали пять километров и были довольны.

Потом пошла возвышенность. Дорога стала чуть посуше, и грязь не так быстро наматывалась на колеса прицепов.

В ложбинах меж холмов стали темнеть березовые кустарники, а вдали все отчетливее проступали сквозь белесый туман испарений синие увалы Кряхты, самого высокого перевала в этой части Южного Урала. Подъем на перевал шоферы прозвали Глиняной горой. Но еще до Глиняной горы Козлов едва не свалился вместе с трубами под откос.

Это произошло на повороте, сразу за крутым подъемом.

Когда шофер много лет за рулем, руки его почти без видимого участия отводят машину от рытвин, в нужный момент переключают скорость. И для Козлова вождение машины уже не составляло особой заботы — так взрослый человек, не задумываясь о буквах, пишет слова. Только неожиданное могло вывести его из привычно спокойного состояния.

Когда трубовоз, на предельных оборотах ревя мотором, взял подъем и пошел на поворот, шофер почувствовал словно головокружение. Он не сразу понял, в чем дело. Просто машина в какой-то момент стала быстрее разворачиваться.

Только в следующую секунду резанула мысль: «Заносит! Прицеп заносит!»

Он сразу дал тормоз и отчаянно засигналил Жучаеву, тянувшему его на буксире.

Целые две секунды катилась его машина, и каждое мгновенье Козлов ждал, что послышится грохот рухнувших под откос труб. Но было тихо. Козлов выпрыгнул из кабины.

Концы труб и левое колесо прицепа повисли в воздухе. Промедли он еще секунду, и все было бы кончено.

Только через час, набросав под съехавшее колесо камней и скорее не вагами, а плечами удержав машину от скольжения под обрыв, трубовоз вывели на дорогу.

Машина Кондратьева шла последней. Хоть шофер он был и молодой, да армейский. Служил он в тайге, и какие только дороги ему не приходилось видеть. Потому и не побоялись поставить его замыкающим. Он считал профессию шофера самой интересной и важной. Даже к летчикам, к специальности, о которой вряд ли кто не мечтал в детстве, Кондратьев относился без особого почтения.

— Легко летать в небе, ты по земле попробуй! — шутил он.

И здесь, на строительстве газопровода, Кондратьев считал шоферское дело самым нужным. И пожалуй, он был прав. Все необходимое для строительства доставляли шоферы. Правда, они не работали на канавокопателях, но тот, кто управляет канавокопателем, в сущности, тоже шофер; они не укладывали трубы в готовое ложе, но и тот, кто это делал — тракторист, шоферу ближе, чем брат. В общем, вся армия машин, благодаря которой и стало возможным строительство газопровода в такой короткий срок и в таких трудных условиях, двигалась, работала только благодаря тому, что есть такая профессия — шофер. И Кондратьев волен был выбрать любую из этих специальностей, но он обладал слишком непоседливым характером и очень любил быструю езду.

И еще он верил в товарищей, в то особое братство, которое существует среди людей одной специальности. Есть такие неписаные законы, которым следуют твердо и неуклонно, как если бы эти правила были начертаны на медных скрижалях. И один из таких законов кодекса шоферов гласит: «На дороге не пропадешь».

И действительно, если из-за своего характера Кондратьев едва не попал в беду, то именно благодаря товарищам он, как говорят, счастливо отделался.

Случилось это уже в глухих сумерках, когда небо снова заволокли тучи и пошел мелкий спорый дождь. Больше двух часов потратили водители, чтобы загатить маленькое болотце у самого подъема на знаменитую Глиняную гору. Давно было мокро в сапогах, и ватники так набухли, что казались пудовыми. Валили и таскали деревья молча, без азарта, потому что очень устали. Веселые слова не приходили на ум.