Анна Мурадова - Беглая книга

— Саша, успокойся, — закричала Дейрдре... — Ты завтра пойдешь в милицию и все им расскажешь, только не надо сейчас ничего делать, ладно?

— Ладно, — Сашка вдруг сник, как будто из него выпустили весь воздух. — Ты что, в самом деле думаешь, что я убивать его пойду? Да и в милицию… Это еще доказать все надо. Сейчас все равно ничего не поделаешь… Как это вообще все могло произойти? Не могло такое со мной произойти…

Взгляд у него снова сделался стеклянным. Дейрдре опять стало страшно.

— А мы ужинать будем? — спросил Димка.

Дейрдре посмотрела на него так, как будто хотела испепелить своим взглядом.

— Если хотите, ешьте, я не буду, — проговорил Сашка, глядя в никуда.

— Я тоже не хочу, — сердито ответила Дейрдре, — Димочка, кушай сам, если тебе кусок в горло полезет, когда у человека такое горе.

Димка оторопел. Он не ожидал от Маши такого ехидства.

— А… ты не будешь? Ну ладно.

Ему действительно очень хотелось есть. Ну что он мог с этим поделать? Пришлось идти на кухню одному. Зажигать газ, разогревать очередную овощную смесь. Его тоже удручали все эти события, но зачем же устраивать голодовку? На всякий случай он высыпал на сковородку полный пакет: может, Машуня передумает и поест. Сашка-то вряд ли.

А Сашка все сидел, уставившись в одну точку. Маша примостилась рядом и ласково позвала:

— Саш, а Саш, не надо так. Ты лучше ори, кричи, матом ругайся, но не сиди так. Ты куда-то в себя уходишь, так нельзя.

Сашка посмотрел на нее мутным, отсутствующим взглядом, потом постепенно начал возвращаться к действительности.

— Тебе надо делать что-нибудь. Все равно что… Только не сидеть.

— Убраться надо…

— Во, во, убраться. А я тебе помогу, хочешь? Ты хотел у отца в комнате пол помыть, помнишь?

— А, да, ты права. Надо…

— Давай вместе?

— Да ты чего, там запах… Я окно открыл настежь, и все равно.

— Ничего, там уже, наверное, все выветрилось. Давай вместе возьмем тряпку, ведро, вымоем пол, вещи по местам расставим, а?

Сашка посмотрел на нее с благодарностью

— Спасибо. Пойдем, там, в ванной и тряпка и ведро.. Ты меня так пинай периодически, если я мысли буду уходить, ладно?

— Эй, ребята, — донеслось с кухни, — ну вы точно есть не будете?

Димке никто не ответил. Он вывалил подогретую смесь на тарелку и принялся жевать. Одному на просторной кухне было неуютно и очень одиноко. В коридоре было темно, за окном тоже. Пожалуй, ни разу в Жизни Найси не чувствовал себя так паршиво как здесь, в чужом городе, на чужой кухне, в доме, где недавно убили человека. Он слышал, как, громыхая цинковым ведром, прошли по коридору Сашка и Дейрдре — его Дейрдре.

Так гласило предание… Он поймал себя на том, что завидует сейчас Сашке. Это была чудовищная мысль, но это было так. Сашке досталось и сочувствие и внимание, а ему, Димке — сидение на кухне в полном одиночестве. Мысль о том, что можно было встать из-за стола и пойти помочь Сашке (а работы по разгребанию наверняка бы нашлась), как-то не пришла Димке в голову. Ему захотелось плакать, но это было как-то неуместно. А вот Сашка имел сейчас полное право плакать — все-таки отец умер. «А у меня отец жив, интересно?» — подумал Димка — «Я ведь тоже без отца…»

Он доел смесь, сделал себе чай, выпил его. Сашка с Машей ходили по коридору, носили туда-сюда гремучее ведро, отжимали тряпку, тихо переговаривались, и от этого Сашке становилось еще тоскливее. Они вдвоем, а он один. Потом он не выдержал и заглянул в страшную комнату. Там, на мокром полу с тряпкой в руках ползала Дейрдре, а Сашка поднимал с пола какие-то книги и черепки — что-то, видимо упало и разбилось.

— Иди, иди, мы справимся, — бросила через плечо Дейрдре.

Димка, понурив голову, вышел. Кажется, она на него обиделась. Он принял душ и пошел спать. Глаза слипались. Он тоже перенервничал сегодня, хотя, конечно, с Сашкиным горем это не сравнить.

…Уборку они закончили только к часу ночи. Дейрдре выдраила весь коридор, а Сашка светил ей карманным фонариком. Последней была его, Сашкина комната, где беспорядка и грязи было меньше всего.

— Ну все, Маш, большое тебе спасибо. — Сашка окончательно пришел в себя, то ли от физического труда, то ли от того, что переключился на какие-то действия.

— Спокойной ночи. Спасибо тебе.

— А ты-то спать будешь?