Томас Тимайер - Рептилия

Сегодня Сара высоко зачесала волосы и надела вязаный белый пуловер с воротником-стоечкой. Это очень подчеркивало женственность ее фигуры. Судя по тому, как она сидела за столиком, можно было предположить, что девушка ждет романтического свидания. Но на роль красавца-любовника я не смахивал, да и кафе не располагало к романтике. Вполне возможно, Сара хотела дать мне понять, что именно я потерял, бросив ее.

— Привет, Сара, — сказал я, снимая с себя насквозь мокрое пальто. — Спасибо, что пришла так быстро. Я, честно говоря, совсем на это не рассчитывал.

— Я просто хочу понять, почему ты всегда избегаешь меня в последнее время. Ты ни разу не ответил на телефонный звонок, не говоря уже про электронную почту. В университете не появляешься. Такое впечатление, что тебя просто смело с лица Земли.

Я вздохнул. Сара имела полное право обижаться на меня. У меня все еще были какие-то чувства к ней, но некий непонятный механизм, сидящий глубоко внутри, усиленно сопротивлялся тому, чтобы мы с ней были счастливы друг с другом. Если Сара появлялась слишком близко, то я убегал. Если она просто шла, то я никак не мог сократить дистанцию между нами. Я наивно полагал, что Сара этого не заметит, надеялся, что мы сможем и дальше оставаться хорошими друзьями, ну и так далее. Теперь я понимал, что этот план был обречен на провал с самого начала. И лишь благодаря тому, что мы встретились в первый раз за три недели, мы оба вели себя сдержанно.

— Знаю, я вел себя, как идиот, — добавил я, — и, если хочешь, то можешь всыпать мне за это.

— Мне это не поможет, — сказала Сара. — К тому же, ты достаточно наказал себя сам.

— ???

— Видишь? Вот в чем наша проблема. Ты слушаешь меня, но не слышишь. Дэвид, я люблю тебя, а ты все время прячешься от внешнего мира. Каждый раз, когда я хочу вывести тебя из привычного состояния рака-отшельника, ты только закапываешься еще глубже. Черт возьми, откуда же у тебя такой панический страх перед реальностью?

— Я просто не такой, как ты, — попытался я оправдаться. — Может быть, дело еще и в том, что я так и не смог оправдать ожиданий отца. Понятия не имею. Я и сам не знаю, в чем дело. Во мне самом есть какое-то серьезное противоречие. И я не представляю, как мне дальше с этим жить.

— А ты меня любишь?

Я поднял голову и посмотрел на Сару.

— Я испытываю очень многое по отношению к тебе, если ты это имеешь в виду.

— Просто ответь на мой вопрос.

Меня бросило в жар. Увиливать дальше не имело смысла. Нужно сказать ей всю правду.

— Да, я люблю тебя. И нет — я не могу быть с тобой. — Я попытался изобразить на лице добрую улыбку. — Это звучит парадоксально, — проговорил я, — и причина только во мне. Конечно, слабое утешение. Если в моей жизни и была настоящая женщина, то это только ты. Но я не готов к длительным отношениям. Пока не готов. Больше мне нечего добавить, — я снова посмотрел на Сару. — И вот сейчас я снова опоздал.

Я хотел взять ее за руку, но Сара отдернула ее.

— Я уже начала было верить, что ты сможешь понять меня, — сказала она с грустной улыбкой.

— Меня задержал мистер Амброз. К сожалению, у меня не получилось улизнуть от него.

— Да ты что?!

— Честно. Он предложил мне руководить кафедрой.

Сара подняла на меня взгляд. Казалось, что ее глаза стали еще зеленее.

— Что?

— Ты правильно расслышала. Должность профессора и руководство собственной кафедрой. И именно по моей специальности.

— В области протеиновой кристаллографии?

Я кивнул.

— Что скажешь?

Пока она размышляла, пила свой капуччино. Спустя какое-то время ответила:

— Сперва ты бесследно исчезаешь. Потом начинают ходить какие-то невообразимые слухи про экспедицию в Конго. И, в конце концов, ты заявляешься с такой новостью про кафедру! Что за чертовщина здесь творится?

— На самом деле, за это время действительно много чего произошло, — начал я. — Мне даже иногда кажется, что я сплю. И каждую минуту я ожидаю пробуждения.

— Ты не мог бы хоть немного объяснить?

— Именно поэтому я и пригласил тебя. Ты единственная, кому я полностью доверяю. Единственная, кто в состоянии поверить во все это.

— Не будь слишком уверенным. Но может, уже начнешь?

В следующие полчаса я в мельчайших подробностях рассказал Саре, что мне пришлось пережить в последние дни, начиная с приземления в имении Памбриджей и заканчивая разговором с мистером Амброзом. Сара перебивала меня в тех редких случаях, когда я начинал перепрыгивать с одного события на другое или рассказывал о чем-то невнятно. В первую очередь ее интересовало мое отношение к клану Памбриджей вообще и к Эмили — в частности. Поэтому мне пришлось сообщить, как мы занимались вместе с Эмили около полугода с частным преподавателем, потому что репетитора моей подруги разбил паралич. Не без чувства вины я упомянул о том, насколько мы тогда сблизились друг с другом, как поклялись друг другу в вечной верности и, наконец, в первый раз поцеловались. Меня немного смущал тот факт, что Сару настолько сильно заинтересовала история давно минувших дней. Тем не менее, я чувствовал, что должен правдиво объяснить ей все. После того, как рассказывать было уже не о чем, я почувствовал себя полностью опустошенным и обессиленным, как после марш-броска. У меня заурчало в желудке. Оказывается, сегодня у меня во рту не было ничего, кроме тоненького кусочка тоста, который я съел в самолете.