Томас Тимайер - Рептилия

— Проверь нашу базу данных по Конго. Может, найдется что-нибудь о мокеле-мбембе, — пробормотал я. — Если ничего не найдешь, то позвони профессору Майклу Сартори из Лозанны. Леди Памбридж считает, что мне нужно связаться именно с ним. Он куратор местного биологического музея, кроме того — распорядитель наследства Бернарда Хойфельмана, который был самым выдающимся криптозоологом. Как знать, может у него найдется то, что нам нужно. Мне кажется, нужно проверить любой след.

— А что будешь делать ты?

— В первую очередь, пойду в институт тропических заболеваний и сделаю все необходимые прививки. Кроме того, мне нужно прикупить кое-какие лекарства от малярии и мази от укусов ядовитых змей. После этого я посмотрю Интернет — есть ли там какие-нибудь сообщения о происшествиях на Лак-Теле.

— Если ты что-то найдешь, изменит ли это твое решение?

Я покачал головой.

— Я слишком глубоко залез в это дело. И раз уж зашел в воду, то нужно плыть. Да я и не один в этой экспедиции. Должен признать, что я вполне доверяю выбору леди Памбридж. И Малони, и Сикспенс кажутся мне вполне надежными, даже если мы попадем в передрягу. Помимо этого, с нами в команде будет биолог. Она из местных. Думаю, у нас все получится, — я выдавил из себя улыбку.

— Твоими бы устами…

Сара встала из-за столика, отодвинув в сторону свою чашку.

— Я, пожалуй, пойду. Когда мы увидимся в следующий раз?

— Что думаешь об индийском ресторане на углу Глочестер и Кромвель-стрит? Скажем, в девять. Я тебя приглашаю.

— Можно мне прийти с моим новым другом?

— У тебя появился…

В ее глазах мелькнул озорной огонек. Сара одела куртку и застегнула молнию.

— Попался! Итак, до девяти. И скрести пальцы, чтобы мне удалось хоть что-то разузнать до этого времени.

Она взяла рюкзак и быстро вышла из кафе.

В задумчивости я смотрел, как Сара скрылась за деревьями, потом допил кофе и уныло взглянул на небо. Погода прояснилась, и даже засветило солнце.

Понедельник, 8 февраля

Лак-Теле, Конго

Эгомо проснулся на ветке смоляного дерева, распластавшего свои мощные ветви прямо над озером. Воздух был наполнен голосами птиц, которые приветствовали тепло восходящего солнца переливистыми аккордами. Ночью прошел сильный ливень — отчаянная попытка ужасной непогоды прошедшего дня задержаться еще ненадолго.

Охотник наморщил лоб. Прямо над ним группа голубых мартышек решила устроить племенной совет. Гогочущие голоса обезьян были слишком громкими, чтобы продолжать и дальше их игнорировать. Он потер глаза и посмотрел вниз, сквозь зелень дерева. Под ним распростерлось спокойное и зеркальное озеро. Создавалось ощущение, будто оно было огромным крылом ласточки, в котором отражалась небесная синь. Собственно говоря, лагерь не был очень уж удобен. Но, по крайней мере, он защищал от множества хищников, которые караулили свою добычу под покровом ночи. А еще Эгомо надеялся, что во сне ему привидится логово карликового слона. Вместо этого он лицезрел лишь картину бесконечного озера со рваными кусками тумана на поверхности. Они постоянно меняли свою форму, превращаясь время от времени то в животных, то в скрученные тела людей. Уже порядком расшатанные нервы заставляли Эгомо верить в то, что он видит лица умерших предков. И якобы они предупреждали его не приближаться более ни на шаг к озеру.

Пигмей отодвинул в сторону лист, которым укрывался всю ночь, и встал. Парочка насекомых, давно притаившихся на его конечностях, зашевелилась и направилась в сторону гениталий. Недолго думая, Эгомо поймал их и положил себе в рот. Он рассматривал это, как разнообразие в своем рационе — не более того. Вообще-то больше всего он любил личинки, но выбирать в еде особенно не приходилось. Охотник с наслаждением закрыл глаза. Что ни говори, ему все-таки нравилось это немного горькое послевкусие — даже, несмотря на острую боль в животе, если переборщить с этими беспокойными древесными жителями.

После завтрака Эгомо взял свое оружие и сполз по гладкому стволу вниз. Сегодняшний день был просто предназначен для охоты. Лук в его руке был легким, а колчан, набитый пятнадцатью острыми и меткими стрелами, — гладким и мягким. Эгомо — хороший охотник. Свое первое животное он поймал в пять лет. Это оказалась антилопа, попавшаяся в ловушку. Позднее мужчины племени посвятили его во все премудрости охоты, чтобы обеспечивать все племя пропитанием. Он был неплохим учеником, несмотря на то, что предпочитал выходить в лес совершенно один. Эгомо не придавал значения опасности, поскольку в одиночестве он действовал быстрее и тише. А что касается риска — так до сегодняшнего дня все проходило более чем успешно.