Вадим Собко - Звёздные крылья

«А Ганна?» Радость сразу же померкла. Поездка утратила половину своего интереса. Юрий помрачнел, и Валенс не мог этого не заметить.

— Ну, чего не хватает?

— Да ничего, все на месте, — попробовал выкрутиться Юрий, но Валенса обмануть было невозможно. Он хитро посмотрел на Крайнева, лукаво прищурился, показал пальцем на свои глаза и спросил:

— Зеленые?

— Нет… у вас серые, — не понял Юрий,

— У нее глаза зеленые? — как бы рассердившись, махнул рукой Валенс.

Юрий посмотрел на директора. Где-то в глубине зрачков поблескивали маленькие радужные огоньки, похожие на отблеск солнца. Валенс знал все, от него ничего нельзя было утаить. И, смутившись, Юрий сказал, глядя мимо директора в угол комнаты:

— Да, у нее глаза зеленые.

Он сказал это таким кающимся тоном, будто был виновником того, что у Ганны зеленые глаза. Валенс невольно улыбнулся — слишком необычен для Юрия был этот виновато-растерянный тон.

— Ну, это путешествие ненадолго, — сказал он в утешение. — Кроме того, сегодняшний вечер я оставил полностью в твоем распоряжении.

И Валенс, многозначительно посмотрев на Крайнева, вышел из кабинета. А Юрий уставился куда-то за окно, смотрел и ничего не видел. Да, Валенс сказал правду. Сегодня вечер свободный, и сегодня все нужно выяснить.

Он решил тотчас пойти к Ганне и поведать ей о своей любви. Через минуту эта мысль показалась ему нелепой. Тогда пришло решение отложить разговор до вечера. Но решившись раз, он уже не мог ждать. Пришло на ум пригласить Ганну к себе в кабинет и спросить ее, согласна ли она стать его женой.

Дважды брался он за телефонную трубку и отдергивал руку, как от горячего. Наконец, трубка снята и все четыре цифры номера набраны. Ответил незнакомый голос, и Крайнев попросил вызвать товарища Ланко. В это мгновение ему страстно хотелось бросить трубку и отложить все дело.

Ганна откликнулась весело и приветливо: ее предупредили, что вызывает Крайнев.

— Очень вас прошу немедленно зайти ко мне, — сказал Крайнев и сам не узнал своего голоса. — У меня к вам важное дело.

— Не простудились ли вы на аэродроме? — осведомилась Ганна. — Судя по голосу, у вас ангина. Сейчас зайду. Я заинтригована, какое это у вас ко мне нашлось дело?

Трубка звякнула коротко и даже злобно. Крайнев понял: отступление невозможно. Сегодня он все выяснит — а тогда будет счастье или не будет ничего.

Юрий встретил Ганну, стоя за столом. Он боялся сделать лишнее движение.

— Садитесь, — приветливо сказал он.

Ганна села в кресло по другую сторону стола и внимательно посмотрела на Крайнева. И вдруг Юрий ясно почувствовал — Ганна знает, о чем он хочет с ней говорить. От этого открытия все его мысли спутались, а от приготовленных фраз остались какие-то обрывки невыразительных слов, которыми невозможно было высказать ни одной мысли.

Ганну, казалось, удивляло столь продолжительное молчание. Она смотрела на Крайнева, и в глазах ее стоял вопрос: «В чем дело? Зачем я понадобилась?»

— Знаете, Ганна… я уезжаю, — сказал Юрий.

— Знаю. В Москву.

После того как было произнесено первое слово, говорить стало значительно легче. Слова покорно слушались его, и мысли снова пришли в стройную систему.

— Не только в Москву. Потом я поеду в Париж. Там будет международный конгресс.

— Да, это прекрасная поездка, и я вам очень завидую.

Теперь Крайнев уже совсем не знал, как продолжать разговор. Ганна смотрела прямо на него. Она ждала и не понимала, почему он так волнуется.

Юрий вдруг подумал: как это так — вызвать девушку к себе в кабинет для того, чтобы признаться ей в любви. Неужели он не в состоянии придумать ничего лучшего? Говорить о своих высоких и сокровенных чувствах так, будто дело идет о колбе с дистиллированной водой…

А Ганна все еще не понимала, чего хочет от нее Крайнев.

— Я еду завтра, Ганна, — сказал, наконец, Крайнев, постепенно овладевая собой, — и очень хотел бы, чтоб сегодняшний вечер мы провели вместе. Может, покатаемся за городом…

Это уже немного походило на признание. Юрий мысленно похвалил себя за логично построенную фразу.

Ганна поняла — напряженный момент миновал безболезненно. Теперь с Крайневым можно говорить совершенно свободно.

— И это все ваше дело, товарищ Крайнев? — притворяясь рассерженной, воскликнула она. — И для этого вы позволяете себе отрывать меня от важных опытов? Личные дела полагается решать за стенами института, товарищ Крайнев…

— Я не знал, что вы так заняты… Простите… но это для меня так важно, Ганна…