Вадим Собко - Звёздные крылья

Сразу же после отъезда военного Валенс тоже вышел из института. Он отослал машину и пошел пешком. Его сразу охватила пронизывающая осенняя морось. Дождь усилился и прибил к асфальту мертвую листву каштанов и кленов. В воздухе запахло водянистым снегом и прелью.

Валенс шел в сыром тумане. На сердце у него было неспокойно. Казалось, что и туда проникла сырая осень.

Валенс шел и шел по мокрым улицам осеннего Киева, не разбирая дороги. Он ходил только потому, что не мог оставаться в высокой светлой комнате наедине со своими мыслями. Ходил, чтобы устать и, придя домой, сразу уснуть.

Пелена тумана как бы расступилась перед ним, чтобы сразу же стать еще более плотной. До глубокой ночи ходил высокий сутуловатый Валенс по безлюдным, пустынным в этот час улицам Киева.

Дорн осуществлял проект Крайнева молниеносно. Уже через два дня после того, как Шторре проверил все чертежи, были готовы основные детали ускорителей и конструкции крепления их к самолету. Собственно говоря, это должен был быть всем инженерам в Советском Союзе известный самолет ЮК-6. Юрий хорошо знал, на что способна эта модель. Он знал о ней больше кого бы то ни было, и именно на этом базировались все его расчеты.

Работы выполнялись удивительно быстро, но увидеть хотя бы одного работника Крайневу не удавалось. Дорн имел все основания не показывать Крайнева никому. Поэтому Юрий отдавал распоряжения Дорну или Шторре, а исполнители появлялись ровно через две минуты после того, как Юрий скрывался за дверью своей тюрьмы.

Самолет, по мнению Юрия, только с большим трудом мог оторваться от земли. Поэтому на аэродроме устанавливали мощную катапульту — машину, которая могла выбросить в воздух самолет в десять раз тяжелее. Ее устанавливали одновременно с оборудованием самолета. Должен был быть обеспечен безукоризненный взлет.

Работы шли полным ходом, и Дорн был доволен. А Крайнев ходил мрачный, злой, односложно отвечал на вопросы и ни с кем не желал разговаривать.

Какая радость от того, что работа идет хорошо, если все его планы могут рухнуть из-за этой глупой девчонки… Не может же он бежать, оставив ее здесь. План его был продуман во всех деталях, но осуществить его без Яринки Крайнев не мог.

Надо было действовать, надо было немедленно выяснить свои отношения с Яринкой, иначе побег нужно отложить…

Яринка теперь по целым дням не выходила из своей комнаты. Одна в четырех стенах, она подолгу стояла у окна или неподвижно сидела в кресле. Из окна ей виден был кусок бетонной стены и часть аэродрома. Небо, осеннее и тусклое, почти прилипало к окнам. Серый, давно знакомый, опостылевший пейзаж.

Когда Крайнев начал работать, Яринка некоторое время жила без опоры, без твердой почвы под ногами. Теперь она чувствовала, как к ней снова возвращается уверенность.

Она могла уже почти спокойно взвесить поступки Крайнева. И когда Юрий пришел к ней во второй раз, она почувствовала, что разговаривать с ним в состоянии совершенно спокойно.

Большой, подтянутый, он вошел в комнату, смущенно улыбаясь. Он сел на стул и молчал, не зная, с чего начать разговор. Заранее приготовленные слова испарились из головы, и остались только какие-то холодноватые фразы, которыми никак нельзя было выразить истинные переживания.

Яринка сама пришла к нему на помощь.

— Ну, как ваши работы? — спросила она, и Крайнев почувствовал в ее тоне холод и неприязнь. — Скоро получите от Дорна орден?

На такие вопросы не стоило и отвечать. Вместо этого Юрий шепотом, глядя куда-то мимо нее, сказал:

— Мы вылетим отсюда через три, максимум через четыре дня.

Яринка с удивлением вскинула глаза на бледное лицо Крайнева.

— Куда вылетим?

— Куда — не знаю точно. Во всяком случае — на восток. Может быть, удастся достигнуть СССР. А может, вылетим даже на смерть, но, во всяком случае, вон из этой тюрьмы…

— На чем вы собираетесь лететь, профессор?

— На реактивном самолете, который специально для нас строит Дорн.

— Смешно…

— А я попытаюсь эту шутку превратить в действительность. Я попробую вылететь в тот момент, когда вылететь вообще будет невозможно… — И, увидев недоуменные глаза Яринки, поспешил добавить: — Невозможно, конечно, с точки зрения наших уважаемых хозяев.

Удивление Яринки сменилось презрением. Она не поверила ни одному слову Крайнева. Была уверена, что все это придумано лишь для того, чтобы заставить ее вновь верить ему, простить его предательство.