Джеймс Клавелл - Сёгун

— Он получает большие доходы?

— Он, конечно, считается лучшим управляющим в Одаваре, господин.

— Я слышал об этом. У меня есть для него работа. Анджин-сан собирается строить новое судно. Я обеспечиваю его строителями и материалами и хочу, чтобы дела велись как можно лучше.

Дзеко чуть не упала от радости. Она думала, что Торанага уничтожит их всех, перед тем как пойдет на войну, или лишит ее жизни: она ведь врала ему — и об Анджин-сана и госпоже Тода, и о неудачной беременности Кику это не случайность, как со слезами сообщила она ему, а специально подстроено, по ее настоянию и при согласии Кику

— О, господин, когда вы хотите видеть моего сына в Иокогаме? Он сделает так, что это будет самое дешевое судно из всех, какие когда-нибудь строили.

— Я вовсе не хочу, чтобы оно было дешевым. Я хочу, чтобы оно было самым лучшим — за самую справедливую цену. Он будет надсмотрщиком, отвечать ему придется перед Анджин-саном.

— Господин, я гарантирую вам своим будущим, своими надеждами на будущее — все будет так, как вы хотите.

— Если корабль будет построен должным образом, точно так, как этого хочет Анджин-сан, за шесть месяцев с первого дня строительства, — я сделаю вашего сына самураем.

Она отвесила низкий поклон и в первый момент лишилась дара речи.

— Прошу простить бедную дурочку, господин. Благодарю вас, благодарю.

— Он должен узнать о строительстве кораблей, все, что знает Анджин-сан, чтобы научить других, когда тот уедет.

— Это будет сделано.

— Следующее: Кику-сан. Ее таланты заслуживают лучшего будущего, чем просто быть одной из многих женщин.

Дзеко взглянула на него, ожидая худшего:

— Вы собираетесь продать ее контракт?

— Нет, она больше не будет куртизанкой или даже одной из ваших гейш. Ее место — в доме, как одной из немногих дам, очень немногих.

— Но, господин, увидев вас, даже случайно, — как может она надеяться потом на хорошую жизнь?

Он позволил ей сделать ему комплимент и сделал комплимент ей и Кику, потом сказал:

— Честно говоря, Дзеко-сан, я все больше люблю ее, но не могу позволить себе отвлекаться. Она слишком хороша для меня, чересчур хороша… Прошу меня извинить, но это будет еще одним нашим секретом.

— Конечно, господин, я согласна со всем, что вы говорите, — пылко заявила Дзеко, отметая все сказанное как попытку затуманить ей мозги и скрыть настоящую причину. — Если найдется человек, который будет восхищаться Кику, я умру спокойно.

— Но только после того, как увидите корабль Анджин-сана под всеми парусами и через шесть месяцев, — охладил он ее восторги.

— Да, о да! — Дзеко заработала веером — солнце уже припекало, а воздух стал вязким и душным. Ей хотелось определить, почему Торанаги так великодушен к ним обеим. Она понимала, что цена за это будет большой, очень большой. — Кику-сан будет огорчена, если ей придется покинуть ваш дом.

— Да, конечно. Я думаю, необходимо как-то ей компенсировать такое послушание мне, ее сюзерену. Предоставьте это мне — и не упоминайте об этом при ней.

— Да, господин. Когда вы хотите, чтобы мой сын приехал в Иокогаму?

— Я дам вам знать перед отъездом.

Она поклонилась и заковыляла прочь. Торанага отправился поплавать. Небо на севере было темное — он знал, что там идет сильный дождь. Заметив, что со стороны Иокогамы подъезжает небольшая группа всадников, Торанага вернулся к гостинице.

Оми спешился и распаковывал голову.

— Господин Касиги Ябу выполнил ваш приказ, господин, точно перед полуднем.

Голова была свежевымыта, волосы приведены в порядок и насажена на кол, укрепленный на небольшом основании — его обычно использовали для осмотра.

Торанага оглядел врага, как делал это десятки тысяч раз за свою жизнь. Он всегда в таких случаях думал: «Какова-то будет моя собственная голова?.. Вот ее рассматривает его враг, его победитель… Что она выражает? Ужас, боль, гнев, страх? А может, все сразу? Или вообще ничего… Хорошо бы — достоинство… На мертвом лице Ябу читалась лишь только его безумная ярость, губы раскрылись в отчаянном вызове…»

— Он умер хорошо?

— Лучше всех, кого я когда-либо видел, господин. Господин Хиро-Мацу сказал то же самое. Два разреза, потом третий — в горло. Без посторонней помощи и без звука. Вот его завещание.

— Вы снесли ему голову одним ударом?

— Да, господин. Я просил у Анджин-сана разрешения воспользоваться мечом господина Ябу.

— Ёситомо? Тем, что я подарил Ябу? Он отдал его Анджин-сану?