Василий Яковлев - Разведчики

Вероника Викторовна согласилась без малейшего колебания.

Вскоре после захвата города фашисты стали подтягивать к нему войска. Рубцова получила первое задание: войти в доверие к немецкому командованию и по возможности устроиться на работу в штаб.

О неудавшейся операции по захвату Петрова, о его таинственном исчезновении Рубцова услышала от Бергера.

Она хорошо знала Приморск, знала, что в овражке, где был потерян след Петрова, есть несколько очень глубоких ям. Когда-то давно там копали глину. С тех пор ямы успели, наверное, густо зарасти тисом. Если это так, то исчезновение майора может оказаться не столь уж таинственным.

Вечером следующего дня Вероника Викторовна вместе с Романцом нашли Петрова и, дождавшись ночи, перенесли майора на квартиру Рубцовой. Два дня он пролежал в ее комнате. Теперь Петров был в безопасности.

Вот и вся правда о Веронике Рубцовой, бесстрашном советском человеке с гордой, сильной душой.

Когда на следующее утро Курт Кох пришел в интендантское управление, никто и заподозрить бы не мог, что обер-лейтенант провел две почти бессонные ночи. Впрочем, если приглядеться… Но кто бы стал приглядываться — не до того было. Городская управа, где помещалось интендантство, в то утро гудела, как растревоженный улей. Еще бы! Произошли такие события!

Не успел Курт Кох появиться, как к нему бросился бледный, взволнованный Бергер.

— О, Курт, наконец-то вы… Вас вызывает Розенберг. Он рвет и мечет. Вас ожидают неприятности.

— Но что произошло?

— Как, вы ничего не знаете? Но ведь вы вчера были в штабе вечером.

— Ну и что? Когда мы с Вадлером уходили оттуда, там было все спокойно.

— Какое там спокойно! Исчез Краузе. Часовой сказал, что его вызвал какой-то гестаповец. Думали — в Тополевск. Но утром генерал позвонил в Тополевск, и оттуда ответили, что ничего не знают и вообще вчера вечером в Приморск никто не ездил. Понимаете? Но это не все. Кто-то разболтал или выкрал приказ, который находился в сейфе Розенберга… Подробностей я еще не знаю. Но предстоящая операция на фронте, вероятно, стала известна врагу. Неужели вы не слышали, как на рассвете бомбили побережье! Как раз там, где сконцентрированы наши войска. Мы понесли колоссальные потери.

— Признаться, я ничего не слышал — утренний сон так крепок. То, что вы рассказали о событиях ночи, — прямо-таки эпизод из детективного романа, — покачал головой Кох. — А зачем я понадобился фон Розенбергу?

— Не знаю. Видимо, он хочет спросить у вас, не заметили ли вы чего-нибудь подозрительного, когда были вчера в штабе. И все же я вам не завидую, уж больно генерал зол.

— Что поделаешь, — вздохнул Кох, — надо идти. И черт меня угораздил забежать в штаб именно вчера. Ладно, пойду. Спасибо, Бергер, что ввели в курс дела.

Выйдя из управления, Кох, однако, пошел не по направлению к набережной, а в противоположную сторону.

Почему же Румянцев, выполнив задание, не исчез сразу из города? Да потому, что сегодня ночью, когда он передал командованию донесение о выполнении задания, был получен новый приказ: если все сойдет благополучно и Курт Кох останется вне подозрения, ему дается еще одно поручение.

По сравнению с тем, что было сделано вчера, новое задание было несложным. Румянцев решил выполнить его по пути из города. Он быстро шел узкими улицами и был абсолютно уверен, что сейчас идет по ним в последний раз. После войны он обязательно приедет в этот город. Вместе с Галей. Но это будет еще не скоро. Если вообще будет… Но об этом «если» лучше не думать. Итак, ближайший вопрос, которым ему предстоит заняться, — Вадлер. Вот об этом и следует думать советскому разведчику лейтенанту Румянцеву.

У дверей в кабинет Вадлера стоял полицейский. Он преградил дорогу обер-лейтенанту.

— Господин начальник занят. Ведет допрос.

Отойдя от двери, Румянцев стал обдумывать, как ему быть. В это время дверь кабинета распахнулась и на пороге показался Вадлер.

— Шварца вызовите. С инструментами.

Румянцев внутренне содрогнулся. Он знал, что Шварц, страшный садист, палач из бывших уголовников-убийц, освобожденный Гитлером после прихода к власти, был подручным Вадлера в мрачных, кровавых застенках СД.

Увидев Коха, Вадлер коротко бросил ему:

— Что вам, обер-лейтенант? — это прозвучало холодно и резко. Никогда до сих пор Вадлер не смел говорить так не только с Куртом Кохом, но и вообще с кем-либо из офицеров-немцев.