Василий Яковлев: Разведчики

— Вы врете, Вадлер!

— В том-то и дело, что нет. Вчера я застал Курта Коха у вас в кабинете. Кстати, возможно, через день-два я преподнесу вам еще один сюрприз.

Когда Румянцев пришел к Розенбергу, он был снова хладнокровен, решителен, собран. Он не может покинуть Приморск, не выполнив нового задания и ничего не сделав для спасения Гали. Он должен продолжать игру. И постараться не проиграть. В конечном счете, кроме подозрений, у генерала ничего быть не может. Это еще не так страшно. Важно выиграть время. Хотя бы один день.

В кабинет к Розенбергу Курт Кох вошел отнюдь не таким сияющим, как всегда. Лицо у него было расстроенное, удрученное. Не ожидая, пока хмурый, грозный шеф заговорит, Курт Кох болезненно сморщился.

— Пренеприятная история, господин генерал… Если бы я знал, что так получится, я бы ни за что не пришел вечером в штаб. Что же делать? Если я чем-либо могу помочь, я всегда…

— Достаточно, обер-лейтенант, — перебил его Розенберг. — Все это эмоции. Мне сейчас не до них. Разговор у нас пойдет сугубо деловой. И предупреждаю заранее: вам придется ответить на ряд неприятных для вас вопросов.

— Я готов, — склонил голову Кох.

— Прежде всего объясните мне, только вразумительно, как вы очутились в моем кабинете?

— Я отвечу на этот вопрос. Вы помните, герр генерал, как-то вы высказали фрау Веронике желание иметь такой перстень, как у нее. Фрау Вероника в разговоре передала мне это ваше желание. И я счел за честь для себя постараться его выполнить. Правда, это было нелегко и потребовало времени. Но вчера мне удалось достать изумительный камень. Он превосходит тот, что у фрау Рубцовой, и величиной, и тщательностью отделки. Вы не представляете, до чего я был рад… Днем я не мог застать вас наедине. А вечером, когда уже собрался идти домой, решил зайти к вам. В приемной никого не было. Я счел, что это удача, так как мне хотелось преподнести вам этот дар без свидетелей. Это должно быть понятно. В кабинете горел свет, и я, постучав, заглянул. Мне так хотелось доставить вам радость, и это желание…

Розенберг неопределенно хмыкнул, в упор взглянув на Курта Коха, перебил его.

— Все, что вы рассказали, обер-лейтенант, выглядит не очень убедительно.

— То есть как, герр генерал? — лицо Коха выразило недоумение. — Я рассказал вам все, как оно было… И я, право, не понимаю, чем вызвано ваше недовольство, больше того, обидное, оскорбительное недоверие.

— Ну, ну, Кох, не так темпераментно! Скажите, вам приходилось когда-нибудь иметь дело с гестапо?

— Что вы, господин генерал? Моя биография, моя репутация абсолютно безупречны.

— Это и чувствуется, — в голосе генерала прозвучала ирония, которую он даже не пытался скрыть.

— Я не понимаю вас, герр генерал…

— Сейчас поймете. Итак, на первый вопрос толкового ответа вы мне не дали. И все же продолжайте. Ну, вы заглянули в кабинет…

— Заглянул и, увидев, что никого нет, тут же закрыл дверь. В это время вошел Вадлер. Вот и все… Право, мне в первый раз приходится выступать в роли допрашиваемого, и, поверьте, я чувствую себя…

— В данном случае, Кох, и вообще ваши чувства интересуют меня меньше всего. Сколько времени вы находились в кабинете?

— Я вам ответил: в кабинете не был. И я вынужден повторить, что не понимаю ни вашего тона, ни того недоверия, которым вы встречаете каждый мой ответ.

— Так, так… Значит, вы ни в чем не виноваты, я напрасно вас потревожил…

— О нет, герр генерал, это была ваша обязанность, поскольку я вчера был здесь. Но, повторяю, — теперь Курт Кох говорил резко. — Я чувствую себя во всем абсолютно правым. Во всем. Можете подозревать меня в чем угодно. Можете проверять. Уверен, что это недоразумение разрешится. И вам придется принести извинения за неуместный тон. Я могу идти?

Дерзость Коха озадачила генерала. Так уверенно может держаться человек, чувствующий за собой силу. А вдруг за спиной этого Коха стоит кто-либо могущественный? Надо будет поинтересоваться его родственными связями.

— Сейчас можете идти, обер-лейтенант. Но помните: к этому разговору нам еще придется вернуться…

— А перстень и сейчас со мной, герр генерал. Может, пожелаете взглянуть?

— Оставьте у себя. Он может вам понадобиться.

В приемной Курт Кох перебросился несколькими словами с Рубцовой. Разговор занял всего минуту-две. Задержись Кох в приемной чуть дольше, он столкнулся бы с Вадлером. И кто знает, удалось ли тогда бы ему уйти…

Вадлер прошел прямо в кабинет Розенберга.