Ульмас Умарбеков - Приключения 1972—1973

— Хорошо, капитан, что выслали конный наряд и заблокировали зону нарушения. Хорошо, что перекрыта бетонка и все проселки. Только, я думаю, и нарушитель осведомлен обо всем этом. Вернее, предположил такое, будучи еще по ту сторону границы.

Полковник помолчал, хрустнул костяшками сцепленных пальцев. Внезапно спросил:

— Вам никогда не приходила мысль, что песок похож на воду?

— Нет. Как-то не думал об этом, — признался Ермаков.

— И я никогда не думал. А сегодня вот пришло в голову. И знаете почему? Бюро погоды предсказывает на сегодня-завтра песчаную бурю. Как вы думаете, мог такой факт учесть нарушитель? Гроза уничтожила след на плато. Буря заметет след в песках.

— Но… пески тянутся на сотни километров… Они безводны… Это же верная гибель… И потом, пески хорошо просматриваются с вертолета. Нарушитель, конечно, знает об этом.

— Да, знает, — согласился полковник, — да мы-то не знаем, какие маскировочные средства он применит в песках. Мы не знаем, сколько у него воды и насколько вынослив этот человек. И не такая уж безводная пустыня Хорезм-шахи, колодцы есть, капитан. Мало их — это другое дело…

Полковник нахмурился, забарабанил толстыми пальцами по столу.

— Нужен «свободный поиск». Отправьте в пески лучших следопытов с рацией. Собака, я думаю, не понадобится… Выдержали бы люди… Связь по рации через каждые два часа кодом. Никаких радиотелефонов. Квадрат поиска будет прочесываться и с воздуха, вертолет я вышлю в ваше распоряжение… Пока все…

Пустыня казалась Бегичеву огромным целлулоидным колпаком с приклеенным внутрь ярко пылающим диском солнца.

За два года службы на границе Антон так и не привык к песчаному однообразию, к чудовищной летней жаре, к теплой безвкусной воде, выдаваемой по норме. Родом с Алтая, он тосковал по чистым горным лесам, быстрым прозрачным рекам, а засыпая, часто видел солнечные лужайки, пестрящие разноцветьем, далекие заснеженные вершины, манящие прохладой и покоем.

Но не было на заставе более выносливого солдата, чем Бегичев. Сухой, жилистый, насквозь пропеченный солнцем, обладал он завидной выдержкой, рассудительным спокойствием. Был ловок и смел.

Сержант Узоров, получив приказ начальника заставы о свободном поиске, выбрал Бегичева в напарники не раздумывая.

Ермаков кивнул, одобряя выбор, и пригласил сержанта в свой кабинет для беседы.

Час спустя оба пограничника уже шагали по барханам, то и дело вскидывая бинокли. Вертолет, присланный начальником отряда, высадил их в квадрате поиска и ушел на восток прочесывать с воздуха необозримое песчаное море.

С гребня перед пограничниками открывалась лощина, поросшая редкими кустами саксаула. До горизонта тянулись, словно застывшие морские волны, гряды барханов.

— Ищи его тут, — присвистнул Бегичев, — легче иголку в стогу.

— Разговорчики отставить, — строго сказал Узоров. — Маршрут по азимуту — север-север, встреча на четвертом бархане, считая наш первым. Пойдешь кольцами, так легче зацепить след. Ясно?

— Ясно, товарищ сержант, — не понимая суровой строгости товарища, откликнулся Бегичев.

Они разошлись в стороны и, не оглядываясь, зашагали с гребня, обходя лощину с саксауловым леском. Было слышно, как тихо звенят на ветру его седые от пыли листья.

Этот звон напомнил Узорову давний поиск. Они преследовали нарушителя на лошадях, как вдруг поднялся ветер, и тонко, с надрывом запела пустыня. Ему объяснили — так стонет саксаул перед большой бурей.

Пустыня таила в себе несметное количество загадок и опасностей. Чем больше служил Петр на границе, тем привлекательней становилась для него Хорезм-шахи, одна из древнейших пустынь Средней Азии. Она скрывала под собой города и истории целых народов. Что- то прекрасное и вечное было в ее глубоком желтом безмолвии.

Пять лет потратил Петр Узоров, чтобы, не страшась, уходить в самостоятельный поиск в самое сердце Хорезм-шахи. Он приучил себя сутками обходиться без воды, ночевать, завернувшись в кошму, прямо на песке, познал многоликость пустыни и язык ее обитателей.

Крепыш, с движениями слегка медлительными, но тяжеловатой точности, Петр Узоров производил впечатление ленивого, нерасторопного человека. На некрасивом обветренном лице северянина глаза смотрели зорко и уверенно.

За годы службы Петр изучил радиодело и мастерски владел ключом. Мало кто знал о сокровенной мечте сержанта стать археологом. Пожалуй, один начальник заставы догадывался о тайном желании пограничника. Книги, которые Узоров выписывал из республиканской библиотеки, навели Ермакова на такую мысль. Но он об этом не обмолвился ни сержанту, ни кому-либо другому.