Ульмас Умарбеков - Приключения 1972—1973

— Присядь, малышка, — фамильярно продолжал капитан. — Давай поговорим. Я ведь специально приехал из Риги, чтобы спросить у тебя, за что ты укокошила Алиду Лоренц.

Зента вмиг как-то съежилась и опала.

— Я не хотела, не думала… Честное слово, я сама не знаю, как все случилось…

Соколовский опешил. Такого поворота дела он не ожидал. Все, что угодно, но не признание в убийстве.

Капитан был убежден, что внезапный отъезд девушки связан с таинственным происшествием на улице Вайрога, что ей многое известно. Он рассчитывал с помощью Зенты напасть на след преступника и потому надеялся, что такое вот неожиданное обвинение сразу развяжет, девчонке язык. Это был испытанный и нехитрый психологический прием. Нередко человек, став очевидцем тяжкого преступления, в первую очередь пробует скрыться. Замыкается в себе и, трясясь от страха, выжидает развязки. Когда же нагрянет опасность, то срабатывает инстинкт самосохранения. Спасая свою шкуру, он в отчаянии выдает участников преступления, не щадя даже самых близких людей. Соколовский только на это и рассчитывал. Ему и в голову не приходило, что эта девочка сама могла убить Алиду Лоренц.

Капитан быстро взял себя в руки.

— Рассказывайте все по порядку. Во-первых, кто вам предложил снять койку у Лоренц?

— Никто. Я сама.

— А может, все-таки ваш друг или знакомый?

— Нет у меня друга.

— Это неправда. Вы сами рассказывали девушкам о-своем парне.

— Рассказывала, — созналась после паузы Зента. — Потому что они все время дразнили меня старой девой. Я и придумала, будто у меня тоже есть друг лишь бы они отвязались. Хоть верьте, хоть не верьте, но ни одна из наших девчонок его ни разу не видала;

— Верно Чего не было, того не было, — согласился Соколовский. — А как вы познакомились с Алидой Лоренц?

— Совсем случайно, у доски объявлений. Плохо мне было в общежитии. К девчонкам приходили знакомые ребята. Иногда гулянки устраивали… Я училась в вечерней школе и не могла готовить уроки при таком шуме.

— Но первым делом вы ведь бросили работу.

— Так получилось. Не по силам была мне эта работа. Подвернулась возможность поступить ученицей в шляпную мастерскую. Специальность подходящая, и зарабатывать можно прилично.

Ответы Зенты звучали правдиво.

— Что же было дальше? Стали враждовать с хозяйкой квартиры?

— Никакой вражды не было. Это вышло нечаянно.

— Нечаянно убили человека?

— Лоренц была жутко вредной старухой. Никогда ей было не угодить. За койку драла большие деньги и еще придиралась на каждом шагу. Я терпела сколько могла, старалась ей не перечить. Боялась остаться на улице.

Зента поджала губы.

— Расскажите про тот вечер.

— Я в тот день пришла домой очень усталая. С ног прямо падала. Да еще схватила двойку за контрольную по математике. И так было тошно, а хозяйка принялась мне мораль читать. Я не выдержала…

— И взялись за топор.

— Нет, я стала на нее кричать. Первый раз в жизни выругалась и велела ей заткнуться. И еще пригрозила, что, если не замолчит, хвачу ее чем-нибудь.

— А она? Показала на дверь?

— Стояла посреди комнаты и трясла кулаками. Обзывала меня всякими словами, грозилась на работу пожаловаться. А потом… Сама не знаю, как у меня в руках оказался кирпич. Я не хотела ее ударить, честное слово, — понурилась Зента. — Ей-богу, не хотела. Сама не понимаю…

На капитана смотрели влажные, до смерти перепутанные глаза.

— И потом выбросили кирпич в окно?

— Нет, за шкаф кинула.

— А почему окно осталось открыто?

— Не знаю, уже не помню. Может, окно было, открыто, не заметила. Только я его не открывала. Лоренц никогда не давала открывать окно, не позволяла проветривать комнату.

— Что же было потом?

— Со страху накидала на хозяйку сверху одеяла и подушки, взяла свой чемоданчик и бросилась бежать.

— Перед тем как уйти, в шкафу или в комоде что- нибудь искали?

— Да, свою одежду забрала.

— Но из шкафа исчезли кое-какие вещи Лоренц?

— Да что вы! К чужому я никогда даже не прикасалась!

— Впопыхах дверь, наверно, не заперли.

— Н-нет, не может быть, — подумав, возразила Зента. — Нет, нет, заперла. Я это хорошо помню. Потом всю ночь проходила по улицам. Как помешанная была. Несколько раз хотела пойти в милицию, но не осмелилась. На другое утро взяла расчет и уехала в Москву. Оттуда полетела в Норильск. Старалась уехать как можно дальше.

Наступило гнетущее молчание. На чистом бланке протокола капитан Соколовский задумчиво рисовал чертиков. Одного, другого, третьего… Словно проверяя себя, он мысленно сопоставлял факты. Картина убийства, столь отчетливо нарисованная Зентой Саукум, соответствовала тому, что он видел своими глазами в квартире Алиды Лоренц. Сваленные на труп одеяла и подушки, кирпич за шкафом, раскрытый комод, запертая дверь комнаты…