Николай Коротеев: Огненная западня

— К месторождениям олова.

— Серьезно? — подался вперед Тимофей. — Чего же ты молчал? Кустарь-одиночка.

— Я не мог сказать. Не был уверен.

— Ничего себе! — заворочался Тимофей. — Не был уверен. Ты, что ли, открыл этих моллюсков в Лосиной? Тебя же просили проследить. Так?

— Не совсем. Самые верховья реки Солнечного луча и Лосиной почти не были обследованы палеогеологами. Понимаете? Случайно в школьной коллекции обнаружен образец с отпечатком моллюска. Три года назад выпускники ходили в этот район. Вот меня и просили проверить.

— И ты молчал! — хлопнул себя по колену Тимофей. — Нет, ты пижон. Махровый пижон.

— Действительно, — подтвердил Дзолодо.

— Как у вас все быстро получается, мальчишки. — Марина пожала плечами. — Р-раз — и повернули. А дела, которые ждут в Высоком? Я что же, не выполню задания? Не соберу фольклор?

— Потом. Обследуем Лосиную — и пойдем по реке Солнечного луча в Высокое. Решили? — Петр оглядел товарищей. — Меняем маршрут. Завтра проскочим к Лосиной — и вверх.

— Дорога там дрянь. Говорят, завал на завале и течение очень быстрое, пороги. За мотор я не ручаюсь. — Тимофей говорил это неторопливо, отделяя фразы длинными паузами. Петру показалось, что он произнес целую речь.

Марина усмехнулась:

— А за себя? Будто мы просто пойдем по другой улице.

— Но ведь время, Петя. Сколько времени уйдет! — веско заметил Дзолодо.

— Две — три недели нам понадобится. Потом — отдохнем в Высоком. Вы одно поймите: у нас есть возможность сделать открытие!

— Этот моллюск всегда, как это, приурочен к олову?

— Ну, знаешь, Тим! — Командор развел руками. — Может, моллюск есть, а олова нет.

— Короче — риск, — подытожил Тимофей.

— Петр неправ! Надо идти намеченным путем. Мы не уложимся в срок. А у каждого свои дела, планы. Останется время — вот тогда другое дело.

— Хватит, Марина. Ты можешь оставаться и ждать нас здесь, — сказал Петр. — А еще про романтику говорить любишь. Комиссаром у нас числишься, уважаемый замсекретаря комсомольской организации школы.

— Демагогию разводишь, Петенька, — почти пропела Марина.

— Ну, это ты брось! Я предлагаю настоящее большое дело. Конечно, я понимаю, Дзолодо — пассажир, он просто в гости к родным едет. Поэтому он против.

Дзолодо смутился:

— Почему же…

— Значит — «за»? — приступил к нему Петр.

— Так нечестно! — возразила Марина.

— «За»?

— Как все… — Дзолодо растерянно опустил глаза.

— Мы не имеем права менять маршрут! — с отчаянием воскликнула Марина. — Если мы вовремя не придем в Высокое, нас искать начнут.

Петр отмахнулся:

— Мелочи. Я, как командор, беру ответственность на себя. Понятно? Ну, Тим?

— Мотор… Ведь он не такой уж сильный… В верховьях Лосиной течение…

— На шестах дойдем! — воскликнул Петр. — Ну, Тим!

Тимофей поморщился, почесал щеку, окончательно испачкал лицо смазкой:

— Давай!

— Вот так, Марина, — Петр развел руками. — В меньшинстве. Придется подчиниться.

В безмолвии ночи послышалось тугое дыхание ветра в вершинах. Шум заглушил звонкое биение реки в каменистых берегах. Марина глянула вверх. Звезды лихорадило, но только на половине неба. Другая была аспидно-черной. Ее затянуло громадой тучи. От нее потянуло резким холодом.

— Дождь будет! Крепить палатку надо! — крикнула радостно Марина, подумав, что непогода задержит их и Петру волей-неволей придется отказаться от своей затеи. — Скорее! Скорее!

Порывы в вершинах набирали силу.

Ветер усилился настолько, что, казалось, спустился к самой земле, заколебал пламя костра.

Ослепительный иссиня-белый свет вспыхнул в туче. Молния была похожа на дерево, повернутое стволом вверх, а огненные ветви уперлись в землю. Через мгновение скалы дрогнули от этого прикосновения. Звук удара был так силен и плотен, будто по ушам ударили кулаками, а в глазах все еще стояло сверкающее дерево.

И еще не затихли раскаты, как снова вспыхнула молния, ярче и грандиознее, чем первая. Удар грома еще не долетел до них, а новое огненное дерево низринулось ветвями вниз. Раскаты грома слились в сплошной оглушающий звук.

Воздух стал удушлив, словно кошмар.

Забившись в угол палатки, Марина закрыла лицо руками и ойкала при каждом проблеске молнии. Непроницаемая ткань палатки-серебрянки при каждой вспышке просвечивала будто кисея.

Мальчишки бесновались:

— Во дает!

— А ну еще разок!

— Э! Пудзя! Э! — подбадривал Дзолодо удэгейского бога огня и молний.