Евгений Рябчиков - Поединок на границе

Гнев Брагина прошел, и он примирительно добавил:

— И потом… Не будь ты таким. У нас ребята друг другу все отдают, а ты за два часа отпугнул от себя всю заставу. Как в глаза теперь смотреть будешь…

Брагин ушел. А Гумиров продолжал еще долго стоять с мокрыми брюками в руках, ничего не понимая, ничего не видя перед собой.

Что-то перевернулось внутри у солдата. Гумиров и сам не мог разобраться что же. Разговор с Брагиным не выходил у него из головы. Его мучила досада. Он вдруг поймал себя на том, что не злость внутри у него к Брагину, а нечто незнакомое, жалость к себе, что ли… И еще он подумал о том, что никогда еще с ним так не разговаривали. Обычно говорил он. А люди старались не ввязываться, сторонились его. А тут, пожалуйста, без боя сдать былые позиции. Эта мысль заставила Гумирова собраться в комок, как перед дракой, зажечь недобрые огоньки в глазах. Но он снова вспомнил этого белобрысого Брагина и разжался, и погасла злоба.

Возбужденный разговором Брагин в это время в ленинской комнате быстро писал. Давно уже была мысль о вступлении в партию, но все как-то не получалось. Сегодня он решил твердо. И вот сидел и писал заявление.

Кончил, полюбовался на аккуратные строчки, свернул листок. Задумался. Среди всего прочего пришел ему на ум и разговор у ручья. «Ну и тип, — усмехнулся Брагин, — ни с того ни с сего…» Потом он встал и направился к двери с табличкой «Начальник заставы».

Старший лейтенант Селиванов не дослушал доклада Брагина, приветливо пригласил его сесть.

Он любил этого светловолосого парня, как сына. И часто, увидев Брагина, Селиванов почему-то вспоминал своего Сережку. Ничего похожего между ними. Сергей еще школьник, в интернате в городе. Брагин солдат. Просто общее у них — молодость. Все нравилось Селиванову в Брагине: и безупречность в выполнении приказов, и общительность с товарищами, и добросовестность, с какой он относится к любой работе. Нравилась ему еще одна черта характера Брагина. Этот парень не может оставить без внимания никого. Душевной щедрости у него, кажется, на десятерых.

И если они оставались одни, Селиванов «нарушал» устав, называл Брагина просто Юрой.

— Рассказывай, с чем пришел.

— Вот, товарищ старший лейтенант, — Юрий подал офицеру листок.

Селиванов быстро прочитал заявление.

— Так… — протянул он и стал серьезным, даже официальным. — Я как секретарь партийной организации не возражаю. И даже рад вас рекомендовать. Вы вполне заслуживаете этого. Но… — он внимательно посмотрел на Брагина, — как у нас Гумиров?

— Да как вам сказать. Мы с ним знакомы недавно, вот только сегодня. Какой-то он странный… Но, мне кажется, неплохой.

— Юра!.. Да нет же плохих людей, нет. Плохими делают их обстоятельства. Сегодняшнюю историю я знаю. Гумирову трудно. Разгульная доармейская жизнь, блеск ресторанов, верхушки модерна. Копни у него поглубже, ничего там не найдешь — пустота! Ты думаешь, его тяготит воинский порядок? Нет! Он злится на себя. Он не встретил еще, думаю, и не встретит человека, хоть чуточку похожего на него самого. Он видит, что все здесь простые парни, ничем не кичатся, а ведь у многих из них за плечами и институт, и завод. Ты понимаешь, что он не может здесь найти человека своего круга, у него нет друзей. А без этого нельзя. Друг у Гумирова должен быть. И настоящий, который поможет ему именно в эти трудные для него дни. Поэтому, — офицер поднялся, — от тебя многое зависит. Первый, кто отчитал его, — ты. И я уверен, он об этом еще помнит. Так сказать, знакомство состоялось, пусть даже на почве ссоры. Ты должен ему помочь, Юра. А с заявлением, пожалуй, подождем. Это будет лучшая тебе характеристика.

Несколько дней Гумирова не посылали в наряд. Время, он проводил на берегу горной речки Архарки, что шумела прямо у ворот заставы. Он шел туда с удочкой, надеясь поймать форель, но так и возвращался ни с чем. У него никак не хватало терпения часами ждать. Когда ему надоедало сидеть над водой, он ложился на спину и смотрел на небо. Оно было синим-синим. Казалось, можно окунуться с головой в эту синеву и плескаться, как в море. Размечтавшись, он даже вздремнул.

— Гумиро-ов!

Гумиров открыл глаза и увидел, что по тропинке к речке бежит дежурный по заставе ефрейтор Рубцов.

— Гумиров, бегом к старшине!

— Зачем это я ему понадобился?

— Не знаю, сказал, чтобы быстро шел.

— Ладно, иди, сейчас буду. — Гумиров лениво махнул рукой, потом принялся собирать рыболовные снасти.

Старшина Шляпников уже ждал его в складе.