Луи Буссенар - Под Южным крестом

— Прочь, картонные куклы! И другим тоже будет. Со всеми расправлюсь… Прочь!

Малайцы попятились, несмотря на свою численность. Но тут случилось нечто такое, отчего нападающие обратились в бегство.

На крик Фрикэ из придорожных кустов выскочил великолепный тигр с раскрытой красной пастью и встал рядом с парижанином. Самые храбрые струсили перед таким союзником. Они повернулись и пустились к воротам. Но вслед за ними полетела огромная дубина, пущенная сильною рукою обезьяны.

— Браво, Мео! Браво, «дедушка»! Мы втроем возьмем город.

С появление диких зверей начался ужасный беспорядок. Парижанин встал у ворот, загородив проход. Солдатам не оставалось ничего другого, как бежать по равнине.

Офицер, неприлично высоко подобрав сарот, первый подал пример самого быстрого бегства.

Чудесная мысль пришла в голову Фрикэ.

— Взять бы кого-нибудь в плен. Неизвестно, что может случиться. В случае неудачи он будет моим заложником.

И, указывая тигру на офицера, который бежал на этот раз впереди отряда, он громко крикнул:

— Пиль, Мео! .. Пиль, пиль! ..

Тигр, словно дрессированная собака, кинулся за человеком, убегавшим без оглядки, осторожно схватил его в пасть и принес, полуживого от страха, с такой же легкостью, как кошка приносит мышь.

— Очень хорошо, мой милый. Ты не очень его помял? Нет, кажется, ничего. Хорошо. Спасибо. За это я угощу тебя сахаром. А вы, господин беглец, ступайте за мною. Я ничего не сделаю, и вы ведите себя смирно, а не то будете иметь дело с Мео.

Пленник, хотя и не понял слов, но догадался, чего от него требовали, и смиренно пошел за Фрикэ.

При виде этой странной компании прохожие в городе не знали, куда деваться. Носильщики разбегались, разносчики спасались, побросав лотки, лавочники запирали лавки, караульные второй гауптвахты поспешили отступить к третьей. Всеобщий переполох пугал сначала тигра и обезьяну, но потом они успокоились, видя, как спокойно идет их друг.

По привычке к осмотрительности, Фрикэ взвел курок и зорко осматривался по сторонам. Но это было лишнее. Звери нагоняли на всех такой страх, что никто и не подумал о нападении.

— Шутка удалась, — сказал про себя Фрикэ. — Попробую взять еще одного. Чем больше заложников, тем спокойнее будет.

Долго ждать не пришлось. Из-за угла вышел туземец в богатейшем костюме в сопровождении слуг, которые несли зонтик и коробку с бетелем. Они направлялись к лодке, стоявшей в канале. Но Фрикэ не дал ему сесть в лодку. Со спокойным видом приставил он туземцу револьвер прямо к носу и приказал присоединиться к своей свите.

Но при повороте на следующую улицу перед ними появилась большая толпа индусов с чалмами на головах, в белых куртках и широких панталонах. У них были ружья. Опустив их к ноге, они стояли неподвижно, словно на смотре.

— Ай-ай! — пробормотал Фрикэ. — Да эти молодцы выглядят настоящими солдатами. Если им моя шутка не понравится, то дело табак.

Несмотря на то, что магараджа полностью поддался влиянию Боскарена, он смутно чувствовал, что его окружает нездоровая атмосфера измены. Как ни старался самозванный хаджи Гассан уверениями в преданности усыпить подозрительность полудикого монарха, тот никак не хотел успокоиться, хотя и не предполагал, что именно Гассан мечтает завладеть его троном.

Не сказав ни слова приближенным, он выписал из Индии батальон сипаев, человек пятьсот. Солдаты были, как на подбор, молодец к молодцу и великолепно обучены военной службе. Они принадлежали к племени гуркасов, которое одно из всех племен Индии осталось верным английскому правительству во время страшного восстания 1857 года.

Это обстоятельство показалось магарадже лучшей порукой преданности наемных телохранителей. Желая завоевать их любовь, он сделал сипаев предметом самой внимательной заботливости. За неслыханную цену он выписал для них самое лучшее заграничное оружие, великолепно обмундировал и положил невероятно высокое жалование.

Сипаям все это очень понравилось, и на первых порах они серьезно привязались к монарху, осыпавшему их такими милостями. Так продолжалось некоторое время, к величайшему неудовольствию малайцев, которые стали завидовать чужеземцам. На беду, магараджа не умел справляться со своими деспотическими замашками и скоро стал понемногу разнуздываться в отношении своих гвардейцев. Однажды, будучи пьян, он вздумал заставить одного из сидевших за столом сипайских офицеров съесть кусок свинины.