Луи Буссенар - Под Южным крестом

Не спуская глаз с тигра, свирепость которого внушала беспокойство, парижанин подполз к деревьям, нарвал обильный запас плодов и вернулся к обезьяне, которая смотрела на него, выразительно гримасничая от удовольствия.

— А, душа моя, ты, видно, жесты понимаешь лучше слов, — сказал Фрикэ. — Хорошо. Так как мне здесь, может быть, долго придется пробыть, я постараюсь завоевать твое сердце с помощью твоего желудка. Кушайте, господин орангутанг, насыщайтесь.

Обезьяна, увидав свои любимые плоды, радостно заволновалась. Она протянула лапы, безбоязненно схватила поданную ей шишку, положила в рот и разгрызла мощными челюстями.

— Возьми еще. Кушай на здоровье. А теперь, господин любитель мяса, так как вы вели себя умненько, я позабочусь и о вас. На дне ямы еще много оленины, и я принесу вам перекусить. До скорого свиданья.

Не обращая внимания на страшную боль в ноге, Фрикэ полез в узкий проход, который проделал из опасной ямы. Отрезав огромный кусок оленины, он положил его себе на голову и медленно потащился назад. Обливаясь потом, добрался он до отверстия и тут почувствовал сильный толчок в голову, сопровождавшийся ужасным воем. Кто-то с силой сдернул мясо с головы парижанина.

— Наверное, это опять проклятый тигр, — пробормотал Фрикэ, выбираясь из отверстия.

Это было совершенно верно. Почуяв запах сырого мяса, тигр встал со своего места и улегся возле отверстия с обычными повадками кошки, стерегущей добычу. Как только кусок показался из отверстия, тигр протянул лапу, ловко подхватил его и принялся пожирать.

— А! Так ты вот как! — воскликнул парижанин. — Ты норовишь все забрать себе! Постой же. Я тебя проучу!

Он взвел курок револьвера и до безрассудства смело схватил рукой мясо, в которое тигр запустил уже свои громадные зубы. Парижанин выстрелил. Тигр не уступил и зарычал.

— Рычишь? Сколько угодно! Дело в том, что я тоже хочу позавтракать. Если это тебе не нравится, я размозжу тебе башку. Ну же, раз! .. Два! ..

Зверь зарычал на весь лес. Он уже хотел броситься на Фрикэ, несмотря на свою рану. Парижанину оставалось только спустить курок, но вдруг тигра подбросило вверх какой-то неведомой силой, он покатился кубарем и выпустил добычу.

Гнев парижанина сменился хохотом, когда он понял, в чем дело. Обезьяна, обеспокоенная сердитыми взмахами хвоста своего свирепого соседа, схватилась за хвост и, когда тигр подскочил, дернула изо всей силы, так что тигр перекувыркнулся и, упав на землю, жалобно застонал.

Радуясь своей шутке, обезьяна уперлась лапами в бока, согнула спину и растянула рот до ушей, что очень походило на смех.

— Спасибо тебе, орангутанг. Ты для меня настоящий добрый дедушка. Я тебе очень благодарен. Хочешь, будем друзьями? А ловко ты с ним расправился, право, ловко. Взгляни, как он на нас смотрит… Что, хорошо? Так тебе и надо. А теперь я буду завтракать у тебя под носом, а когда наемся, покормлю и тебя. Авось это тебя научит быть умнее и прилично держать себя в обществе.

Покуда обезьяна лущила свои шишки, Фрикэ основательно закусил олениной, хотя мясо было жесткое, как подошва, и сырое. Проученный тигр терпеливо дожидался своей очереди на почтительном расстоянии и с таким жалким видом, что человек сжалился, наконец, над неразумным зверем и сократил ему срок наказания. Он бросил тигру приличный кусок, и хищник проглотил его с жадностью, понятной после долгого поста.

— Ну вот, на этот раз довольно. И постарайся, чтобы подобные дикие выходки впредь не повторялись: я их не люблю. Вероятно, тебе до смерти хочется пить? Я бы мог, пожалуй, промочить тебе горло, но боюсь, что ты откусишь мне руку. Тебя же, милый «дедушка», я с удовольствием напою. Подожди немножко.

Среди роскошных папоротников Борнео Фрикэ давно заметил одно полуползучее растение, кустами цепляющееся за стволы. Листья у таких кустарников очередные, овальные или ланцетовидные. Жилки этих листьев продолжаются в виде спиральных усиков и оканчиваются кувшинчиком, внутри окрашенным в синий цвет, а снаружи прикрытым гладкой, непроницаемой оболочкой. Отверстие кувшинчика, имеющего очень изящную форму, снабжено крышечкой, открывающейся и закрывающейся в определенное время. В кувшинчике содержится чистая, прозрачная вода, вполне годная для питья; это не роса, собранная в листе, а выделение самого листа. Растение выделяет воду ночью, и днем крышка бывает так крепко закрыта, что вода не высыхает вся даже при солнечном зное. С восходом солнца кувшинчики опускаются вниз, и в это время крышку невозможно открыть без разрыва тканей. К восьми часам вечера кувшинчик начинает открываться, вода испаряется, и листья поднимаются вверх по мере высыхания воды. По окончании этого процесса, продолжающегося часов пять, крышечки закрываются вновь, и тогда снова начинается выделение влаги в кувшинчики, которые к утру опять полны.