Виктор Сафронов - Привет из ада

— Здесь такой обычай, — он сделал неопределенной движение рукой. — Ничего не должно пропадать зря. Раз добыл еду, должен ее съесть… Если сразу не сможешь осилить, то по метру кровожадного гада в день — и порядок. Проблема с головы долой… Если сам не одолеешь, мы тебе по-дружески поможем…

Увидев, как рассказчик стал опять припадочно закатывать глаза, Гусаров протестующе рубанул рукой воздух и закричал:

— Эй, эй… Пошутил он… Вот же, малохольный, чуть что, сразу к земле клонит…

Алексей уже подставлял руки, чтобы подхватить полуобморочного Рысака под мышки. Но тот передумал терять сознание. И вполне достойно вышел из этой ситуации. Поспешно закричав, чуть не запрыгнув на руки Гусарову.

— Так кого мы ждем капитан, пошли быстрее, — и чуть не бегом, схватив его за руку, потянул его за собой.

— Николай, барахлишко-то собери, — с укором обратился к нему Степан, намекая на ружье, мачете, соль… — Как мы без амуниции, с нашими-то амбициями?

Он уже почти пошел за тянувшим его за руку нагруженным Рысаком. Но, не сделав и пары шагов, резко остановился. Хлопнул себя по лбу и предостерегающе рявкнул на желающего, как можно быстрее покинуть это место бесстрашного победителя дракона.

— Стой!

Колюня от неожиданности и испуга споткнулся и ахнул.

— Ты, перед тем как идти в эх, путь-дорожку, в сменную обувь переобулся?

— Нет. У меня нету, в камере тапочки были, а здесь нету… — виновато начал оправдываться Рысак.

— Ты, боец, не юли. Как же ты своими сапожищами будешь топтать и попирать беззащитную, первозданную природу?

— Я могу босиком, — он с готовностью сбросил обувь и уже собирался снимать носки. Но голос Алексея прервал эту попытку.

— Босиком, в дикой природе? Ты иногда думай, что говоришь, — его голос звучал осуждающе-иронично. — Ладно, иди в чем есть, а то еще поранишься о разбитую бутылку или чего доброго, поцарапаешься о строительную арматуру, неси тебя потом…

Алексей, наблюдая за тем, как тот обувается, обращаясь к Карнаухову грустно произнес:

"Природа это храм, а мы в него прёмся, прости господи, со своими правилами, без всякого, понимаешь, уважения. Обрати внимание, Багарт даже о сменной обуви не позаботился. Нехорошо это… Не по-божески".

Степан с серьезным видом, согласно кивал головой, сурово глядя на нарушителя. Тот готов был выслушать и сделать все, что угодно, только бы его не оставляли в этом храме одного…

Через пару минут маленький отряд смельчаков двинулся в дорогу.

Семенящая походка Рысака, идущего между двух добровольных спасателей полностью утратила блатной шик и выдавала все его сомнения с головой… Он не доверял местному лесу и испытывал перед ними безумный страх. Глядя под ноги он шел и бормотал:

"Соль сказали взять, я и взял… А тапочки по природе ходить, никто не говорил… Если бы сказали, я бы взял… А они не сказали…"

И так без остановки, вздыхал, бормотал, кому-то жаловался.

Алексей со Степаном слушая его ноющий тенорок, понимающее и даже где-то виновато, посматривали друг на дружку. Мол, вот же нашлись два дурня. Ты шути с равным себе. Получается, пошутили с неподготовленным к такому юмору, как говориться, разыграли паренька, себе порадовали. А он возьми, да и подвинься рассудком. Как его сейчас задвигать обратно на место?

Если бы кто-то еще недавно сказал Рысаку, особенно после его скитаний по заснеженной тайге, что у него будет непреодолимое желание попросить у этих двоих весельчаков, развлекающихся по любому поводу, взять его за руку и держать долго и крепко чтобы он не потерялся. Николай, гордый наш Коломиец воспринял бы такие рассуждения не иначе, как оскорбление. А сейчас, он бедняга, пытаясь в перерывах между причитаниями и скулежом насвистывать что-то бодрое, через каждые пять минут задавал один и тот же вопрос:

— Далеко еще?

При этом, делая безуспешные попытки на ходу заглянуть в глаза впереди идущего.

— Да почти пришли…

Получал неизменный ответ. И предостерегающие, порой суровые и резкие слова: "Смотри под ноги… Не наступи на гусеницу… Не дави траву… Мы уйдем, а ей еще расти и расти…"

Коля дошел до такого состояния нервного истощения, что все команды неутомимых защитников природы выполнял покорно и беспрекословно.

Они же видя, что их шутки утратили смысл и стали приобретать форму издевательства над потерявшим чувство реальности товарищем. Перестали над ним подтрунивать. Оставшуюся часть пути, прошли, стараясь его больше по пустякам не дергать.