Клайв Касслер - Айсберг

Тот его понял.

— Майор Дирк Питт, позвольте представить вам мистера Дэна Лазарда, начальника охраны парка.

У Лазарда оказалось крепкое рукопожатие.

— Мистер Киппманн сообщил мне о ваших ранениях. Как по-вашему, вы выдержите?

— Выдержу, — серьезно ответил Питт. — Но нужно что-то сделать с моей перевязанной физиономией: она бросается в глаза.

В глазах Лазарда мелькнула усмешка.

— Думаю, мы сможем кое-что предпринять. Никто не заметит ваши повязки, даже медсестра, которая их делала.

Немного погодя Питт остановился перед большим зеркалом и принял угрожающую позу. В замешательстве он разрывался, не зная, захохотать или разразиться потоком брани: в зеркале он видел Большого Злого Волка в натуральную величину. Волк вежливо смотрел на него.

— Вы должны признать, — сказал Киппманн, пытаясь сдержать усмешку, — в этом наряде вас не узнала бы и родная мать.

— Вероятно, наряд соответствует моему характеру, — сказал Питт. Он снял волчью голову, сел на стул и вздохнул. — Сколько у нас осталось времени?

— До назначенного Келли срока еще час сорок.

— Может, мне включиться в игру? Вы оставляете мне чересчур мало времени, чтобы заметить убийц… если я вообще их замечу.

— Вместе с моими людьми, охраной парка и агентами ФБР сейчас более сорока человек предпринимают все возможное, чтобы остановить убийц. Вас я сберегаю для главного.

— Вычерпываете остатки для последнего отчаянного усилия. — Питт откинулся и расслабился. — Не могу сказать, что согласен с вашей тактикой.

— Вы работаете не с любителями, майор. Все эти люди профессионалы. Некоторые в костюмах, как вы, другие гуляют рука об руку, как влюбленные на каникулах, третьи притворяются семьями, развлекающимися на аттракционах, четвертые временно стали служителями парка. У нас даже на крышах зданий стоят люди с телескопами и биноклями. — В тихом голосе Киппманна звучала абсолютная уверенность. — Убийц найдут и остановят раньше, чем они сделают свою грязную работу. Шансы Келли достигнуть цели ничтожны.

— Скажите это Оскару Рондхейму, — ответил Питт. — В ваших планах есть недосмотр, который способен погубить все добрые намерения: вы не знаете своего противника.

В комнате наступила тишина. Киппманн потер лицо ладонями, потом медленно покачал головой, словно собирался сделать что-то такое, что ему очень не нравилось. Взял свой непременный дипломат и протянул Питту папку, обозначенную 078-34.

— Конечно, я не встречался с ним лично, но незнакомцем его не назову. — И Киппманн прочел по листку из папки: — Оскар Рондхейм, он же Макс Роланд, он же Хьюго фон Клаузен, он же Четфорд Маразан, подлинное имя Карзо Бутера, родился в Бруклине, в Нью-Йорке, 15 июля 1940 года. Я могу часами читать о его арестах и отсидках. Он пользовался большим влиянием в прибрежных районах Нью-Йорка. Организовал профсоюз рыбаков. Вытеснен синдикатом и исчез из виду. Последние несколько лет мы пристально следили за мистером Рондхеймом и его альбатросными предприятиями. Наконец сложили два и два и вышли к Карзо Бутере.

На лице Питта появилась хитрая улыбка.

— Вы доказали, что знаете его. Интересно было бы посмотреть, что в таком же досье говорится обо мне.

— Оно у меня с собой, — с такой же улыбкой ответил Киппманн. — Хотите взглянуть?

— Нет, спасибо. Там нет ничего такого, чего я уже не знал бы, — решительно ответил Питт. — А вот посмотреть, что у вас есть на Кирсти Файри, я бы хотел.

Лицо Киппманна утратило всякое выражение; он смотрел так, словно получил пулю.

— Я надеялся, что до нее не дойдет.

— Значит, ее досье у вас тоже есть.

Это был не вопрос, а утверждение.

— Да, — коротко ответил Киппманн.

Он видел, выхода у него нет, ни одного довода против он привести не мог. Киппманн тревожно вздохнул и протянул Питту папку с номером 883-57.

Питт протянул руку и взял папку. Минут десять он изучал ее содержимое, очень медленно перелистывая, почти неохотно переходя от рапортов к снимкам, от отчетов к письмам. Наконец, как во сне, он закрыл папку и вернул ее Киппманну.

— Не могу поверить. Это нелепо. Ни за что не поверю.

— Боюсь, то, что вы прочли, правда. Все правда.

Киппманн говорил тихим, ровным голосом.

Питт провел ладонью по глазам.

— Да я бы и за тысячу лет…

Он осекся.

— Нас это тоже выбило из колеи. Первый намек мы получили, когда ничего не смогли выяснить о ней на Новой Гвинее.

— Это я знаю. То, что она об этом лжет, я и сам понял.